Я снова громко позвала, но голос отчего-то срывался и тонул в глубине тоннеля. И может, ещё находясь во власти сна, или просто начав уже терять рассудок, я совершила невозможное — полезла в тоннель.
Медленно, на четвереньках, со всех сторон задевая стены плечами. Мои кошмарные безликие тени совершенно точно ползли сзади и караулили впереди, жадно протягивали свои чудовищные длинные, извивающиеся руки, но отчего-то никак не могли достать. Точно вокруг был какой-то защитный шар или кокон. И мне просто нужно было двигаться и двигаться вперед.
Наконец, с правой стороны я увидела просвет, из которого сильно тянуло ледяным сквозняком. Подползла, заглянула внутрь и обомлела. Ещё одна Килиманджаро. Белая, снежная, сверкающая, возвышалась там посреди круглого колодезного пространства.
Я аккуратно протиснулась через узкий лаз, и позади меня, с неприятным стуком, осыпалось несколько камней. Но когда выбралась с той стороны и поднялась в полный рост, то не поверила своим глазам. Сделала шаг и осторожно прикоснулась к горе.
Это был настоящий мягкий свежий снег. И тут же, зачерпнув целую горсть, я набила им полный рот. Никогда не думала, что снег может быть таким вкусным.
Затем подняла голову и увидела над собой в далекой сине-черной вышине алмазную россыпь маленьких сияющих звёзд. И это было истинным свершившимся чудом.
— И тебя никто не съел в тоннеле?
Я опустила глаза. Амелин сидел на этой куче снега прямо передо мной, а я и не заметила, потому что смотрела на звезды.
— Почему ты не отзывался?
— Извини. Я был в наушниках.
— Ты обещал, что быстро вернешься.
— А разве много времени прошло?
— Понятия не имею.
Я опять посмотрела наверх.
— Ты хотел вылезти?
— Во всяком случае, стоило попытаться.
— Это, наверное, тот самый колодец, куда чуть Якушин не упал.
— Да. Я тоже вспомнил ту твою историю.
Я подошла к гладкой, каменной стене и осмотрелась.
— Ну, тут можно залезть по камням, а потом если получится, достать до лесенки. Хотя нет, наверное, это нереально дотянуться до неё, даже если бы тебя подсаживал Герасимов. Здесь метров двадцать, наверное, и стены скользкие.
— Тоня, — сказал Амелин укоризненно. — Тут метров шесть и до лесенки вполне реально достать. Видишь там в некоторых местах выступающие и отколотые камни.
Кто-то специально это сделал, чтобы можно было выбраться. Но в одном ты, действительно, права. Сейчас очень скользко, а скобы просто ледяные.
— Так ты уже пробовал?
— Раз пять.
— И что?
— А разве ответ не очевиден?
Теперь, после непроглядного подземного мрака в тусклом свечении снега и звёзд я могла видеть почти так же хорошо, как раньше днем, и по выражению его лица поняла, что он очень расстроен.