Занавески хлопают на ветру.
Они умрут.
Все. Я тоже умру.
Это бесплодный труд.
Как писать на ветру.
Дым, крики, суматоха. Мы бегаем по залу ожиданий.
— Из дома вышел человек
И с той поры исчез.
— Я выбираю обочину, — говорит Марков.
Дикторша:
«Ушли из дома и до настоящего времени не вернулись».
Герасимов Владислав, Осеева Антонина, Амелин Константин, Марков Даниил.
Увиденное буквально повергло меня в шок, и минут десять я сидела, тупо уставившись в экран, будто свалилась с другой планеты.
Кто бы мог подумать, что Петров способен на что-то большее, нежели тупые видео-блоги. И ведь это было красиво и так глубоко, как я прежде даже не задумывалась.
Ролик не рождал чувство жалости к бедным потеряшкам, он нас не оправдывал, не обелял, он будто констатировал существующее положение дел.
Я сразу написала Сёминой, по-деловому, без упреков и обид, даже не намекая, что знаю об их подлом сговоре. Предложила встретиться.
Подождала немного и написала Петрову. Но в течение часа ни один из них в сети так и не появился. И это ожидание оказалось выше моих сил и терпения.
Когда мама увидела меня, стоящую в коридоре возле входной двери, то остолбенела.
Но я лишь чмокнула её в щёку, извинилась, и сломя голову помчалась к дому Сёминой.
Правда то, что знаю только её подъезд, я вспомнила уже по дороге. Притормозила.
Больше идти было некуда. И тут вдруг обнаружила, что стою прямо напротив дома Якушина, точно специально сюда шла. «Я живу на шестом этаже, прямо под ней». А уж в какой квартире жил Якушин я знала наверняка.
========== Глава 45 ==========
Стоя перед её дверью, я колебалась недолго, каких-то пару секунд. Затем трель звонка мелодично прокатилась по всей квартире.
В первые минуты ничего не произошло, хотя я прекрасно слышала, как кто-то подошел к двери и смотрит на меня в глазок. Я позвонила ещё раз, но опять тишина. И только когда развернулась, чтобы уйти, замок щелкнул, дверь приоткрылась, и из-за неё выглянуло бледное бесцветное лицо.
То была сама Кристина.
— Привет, — сказала я.
— Привет.
— Я Тоня Осеева.
— Знаю.
— Я пришла поговорить.
— Хочешь убить меня?
— Хочу, но не буду.
— Ты могла мне просто написать.
— Ну, нет. Это было бы слишком просто.
— Я уже разговаривала с Петровым. Больше мне добавить нечего.
— Я не Петров. Хочу сама тебе в глаза посмотреть.
Ворожцова испуганно спряталась за дверью, но затем снова выглянула.
— Пустишь, или мне потом тебя караулить у подъезда?
— Ладно, — тяжело вздохнула она и открыла дверь.
Родителей дома не было, а Кристина лежала в кровати, потому что её отпустили из больницы только при условии строго соблюдения постельного режима.