И никто не стал спрашивать, что именно он понял. Потому что мы его все уже достаточно хорошо узнали.
Тогда Герасимов предложил взять пример с Якушина, собраться всем вместе, отпроситься по-нормальному и поехать искать Маркова. И, пока он это говорил, то выглядел очень расстроенным, и я даже удивилась, что он так переживает за Маркова. Но о предположении Амелина говорить им всё равно не стала, чтобы лишний раз не обнадеживать.
Ещё, Герасимов рассказал, что когда стало известно, где мы прятались, его мама позвонила своему брату, хозяину Капищено, и просила не подавать никакие жалобы за то, что мы туда вломились. А дядька, оказывается, в последний раз приезжал в дом лишь два года назад, так как уже давно обосновался в Италии.
Сначала он пообещал, что проблем с этим не будет, а через день перезвонил и предложил подарить ей Капищено, ведь за домом нужно следить и иногда там жить. Те же люди, которых он нанял, чтобы присматривать за ним, вообще ничего не делали, только деньги получали.
А, вчера вечером Герасимов очень серьёзно поговорил с матерью, и она пообещала, что разведется с отцом. И он, Герасимов, этому очень рад.
Когда же он закончил говорить, Настя, немного стесняясь, попросила нас пойти к ней домой, чтобы познакомиться с мамой. Потому что она ей про нас ей очень много чего рассказывала, и теперь мама хотела на нас посмотреть и убедиться, что мы не отморозки и не дети-монстры.
И в конце, уже перед уходом, все стали мяться, точно хотели поговорить ещё о чем-то, но не решались начать первыми. Так бывало прежде, когда речь заходила о Кристине.
— И что вы вообще про это думаете? — спросила я.
— Я - как и раньше, — ответил Герасимов. — Что она дура. Но то, что всё обошлось это замечательно и то, что мы не такие ублюдки, как сами думали, тоже хорошо.
— А я очень расстроена, — высказалась в своём ключе Настя. — Ведь, она хотела как лучше, и мы должны её пожалеть.
— А я думаю, что она настоящий ребенок Шини, — сказал Петров, и все согласно кивнули, потому что этим было всё сказано.
К Насте Петров с Герасимовым пошли с удовольствием, а я отказалась, потому что чувствовала себя очень странно: смятенно, разбито и болезненно, точно вот-вот поднимется температура. И долго бродила одна улицам. Что-то более важное, въедливое сидело внутри меня и никак не хотело отпускать, что-то изводящее и мучительное.
Плюхнулась на первую попавшуюся лавочку возле подъезда, закрыла глаза и начала думать про белый замок и белого рыцаря, собирающего мои неприятности под свой волшебный плащ, но избавиться от этого необъяснимого беспокойства никак не получалось.