-значением меньше 0,05, «статистически заметным» или «статистически определимым», вместо того чтобы называть его «статистически значимым»! Эти термины были бы более близкими к сути данного метода, который просто говорит нам о существовании воздействия, но не позволяет определить размер или важность этого воздействия. Но уже слишком поздно. И мы имеем то, что имеем
[112].
Миф о мифе – феномен «счастливой руки»
Мы знаем Берреса Фредерика Скиннера как психолога, причем во многих отношениях именно современного психолога – человека, победившего в противостоянии с последователями Фрейда и обеспечившего дальнейшее развитие альтернативной области психологии (бихевиоризм), которая анализирует лишь то, что можно увидеть и измерить, и не требует никаких гипотез в отношении подсознательной или, если уж на то пошло, осознанной мотивации. Скиннер считал, что теория разума – это и есть теория поведения, а значит, самые интересные, с точки зрения психологов, проекты не имеют никакого отношения к мыслям и чувствам, а скорее, связаны с воздействием на поведение посредством подкрепления.
Менее известна история о Скиннере как о несостоявшемся писателе{94}. Скиннер изучал английский язык в колледже Гамильтона и проводил много времени, общаясь с Перси Сондерсом, преподавателем химии и эстетом, дом которого был своего рода литературным салоном. Скиннер увлекался поэзией Эзры Паунда, слушал музыку Шуберта и писал для выходившего в колледже литературного журнала стихи, пронизанные юношеской пылкостью: «Посреди ночи он останавливается, затаив дыхание, и тихо шепчет своей земной спутнице: “Любовь изматывает меня!”»{95} Ни о какой психологии и речи не было. Закончив колледж, он становится завсегдатаем писательского клуба «Буханка хлеба», где написал «одноактную пьесу о знахаре, который менял личности людей с помощью эндокринных желез»{96}. Роберт Фрост согласился прочитать несколько рассказов Скиннера, после чего написал весьма благосклонное письмо с похвалой его творчеству и дал следующий совет: «Все, что делает писателя писателем, – это способность убедительно и откровенно писать, исходя из необъяснимого и почти непреодолимого личного предубеждения. …Я считаю, что такое предубеждение есть у каждого человека и требуется какое-то время, чтобы почувствовать желание говорить и писать, исходя из него. Однако многие заканчивают тем, с чего начинали, изображая предубеждения других людей»{97}.
Получив такую поддержку, летом 1926 года Скиннер, решительно настроившись стать писателем, переехал в Скрантон, в дом своих родителей. Но оказалось, не так просто найти свое личное предубеждение, а отыскав его, еще сложнее изложить в литературной форме. Проведенное в Скрантоне время было потрачено зря; Скиннеру удалось написать пару рассказов и сонет о профсоюзном лидере Джоне Митчелле, но в основном он занимался тем, что строил модели кораблей и ловил далекие сигналы из Питтсбурга и Нью-Йорка по радио, которое в ту пору было еще новой игрушкой, позволявшей убивать время.