Она посмотрела на него дикими глазами.
– Лиза, я очень не хотел, чтобы ты знала. Макс растрепал? Эх, правду сказал я, шотландцы, от сына я ждал беды, – бормотал Руслан, пытаясь справиться с волнением, – не верил я в стойкость юных, не бреющих бороды. В общем, зря он тебе проболтался.
Лиза стояла в дверях, держа в руках, как заметил сейчас Руслан, довольно объемистую сумку. Нужно кончить с этим как можно быстрее, подумал он. Зачем мучить человека?
– Послушай, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал пренебрежительно и равнодушно, – я не хочу больше с тобой встречаться, и факт, что мне отняли ногу, ничего не меняет. Я же ясно тебе сказал, все кончено. Не понимаю, почему ты решила, что я должен буду тебя полюбить после операции?
– Потому что… – она прерывисто, как от рыданий, вздохнула.
– Потому что я теперь инвалид и должен брать, что дают?
– Руслан, прекрати. Давай так: если тебе плохо, позволь мне тупо ухаживать за тобой, пока ты не поправишься.
– Спасибо, но я вполне прилично себя чувствую.
– Тогда давай поговорим честно, как близкие люди, без этого идиотского благородства.
Он приподнялся на локтях в постели, и Лиза наконец поставила свою сумку и автоматическим жестом взбила ему подушку.
– Хорошо, давай поговорим! Садись, – он похлопал по своей постели, и Лиза с опаской опустилась на самый краешек. Он, не вполне отдавая себе отчет, что делает, взял ее за руку, а потом отпускать было уже неудобно, да и не хотелось, – Лиза, ты мне очень нравишься, это честно. Я думал о нашем будущем и хотел на тебе жениться.
Она, сидевшая потупив глаза, вдруг посмотрела ему прямо в лицо.
– Говорю как есть. Еще несколько дней назад я был здоровым мужиком и думал о том, как мы поженимся, заведем детей, и все такое прочее. Но с тех пор все изменилось.
– Не так уж много, как тебе кажется.
– Кому как. Я превратился в инвалида, и теперь у меня начинается совсем другая жизнь, в которой я должен быть один.
Она покачала головой и отвернулась, будто сейчас небо за окном интересовало ее больше всего.
– Лиза, если бы я умер, мы же не могли бы пожениться, верно? А я стал одной ногой в могиле в буквальном смысле этого слова. Так вышло, что теперь поделаешь?
– Мы справимся, – сказала Лиза твердо, – будем держаться вместе, вот и все.
Он покачал головой и осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке, смахивая слезу.
– Не плачь, пожалуйста! Ох, Лиза, я же помню, что тебе пришлось пережить в юности, и очень не хотел, чтобы ты проходила через это снова, поэтому ничего не говорил и особенно просил молчать своего придурка-брата. Я люблю тебя…