Я приблизилась к нему. Остановилась достаточно далеко, чтобы не нарушать границ личного пространства, но и достаточно близко, чтобы до него донесся аромат моих духов, приглушенный звук дыхания.
Олег повернулся ко мне. В его темных расширившихся зрачках плеснули оранжевые отблески догорающего заката.
– Сыграйте то, что пели в тот вечер, в посольстве, – хрипло попросил он.
– О, вы запомнили? – лукаво улыбнулась я. – Кто бы мог подумать… Мне казалось, вы еле высидели до конца моего выступления.
– Запомнил, – коротко подтвердил он.
Я направилась к роялю, Олег последовал за мной как привязанный. Я чувствовала, что он уже на крючке, что не хватает лишь какой-то последней капли, чтобы он очертя голову бросился в омут.
Что ж, пускай последней каплей станет моя песня.
Это так романтично!
Я села к роялю, опустила руки на клавиши и заиграла вступление. Зазвучала нервная рваная мелодия, то захлебывающаяся слезами, то резко обрывающаяся, словно сорвавшийся голос…
Я не смотрела на Олега, но чувствовала всей кожей, как пристально и жадно смотрит он на мои руки, на скользящие по клавишам пальцы, на полуприкрытые глаза, на шею. Под его взглядом становилось жарко и душно, и во всем теле вспыхивали острые обжигающие искры.
Я запела.
Песня – это всего лишь материал, глина, холст – и какой смысл она получит, какие эмоции пробудит, какую создаст атмосферу – зависит только от исполнителя. От того, какие чувства вложит в нее певец, как будет звучать его голос, как он владеет актерским мастерством и какой посыл захочет передать публике.
В прошлый раз я пела отчаянно, через боль. Это был откровенный, на грани исступления, монолог женщины, которая умоляет возлюбленного не оставлять ее. Тогда в моем голосе была мука, тоска, он кровоточил и срывался.
Теперь я исполняла «Останься!» совсем по-другому. Это был лукавый шепот, волнующее обещание, уверенность в том, что мужчина, к которому я обращалась, не сможет устоять. Конечно же, он не отвергнет меня, не уйдет, он останется! И я подарю ему такое счастье, о котором он не мог и мечтать…
– Останься, – шептала я, изредка взглядывая на Радевича из-под полуопущенных век. – Останься со мной! Ведь мы связаны неизбежным…
Я взяла последний аккорд и замерла, прислушиваясь к угасающим в дрожащем ночном воздухе звукам.
Затем медленно поднялась, и в ту же минуту Олег шагнул ко мне и опустил мне на плечи свои крупные горячие ладони.
Он поцеловал меня.
Черт знает почему, я уверена была, что его поцелуй будет грубым, страстным, захватническим. Буря и натиск, молниеносная атака, сбивающая с ног, подчиняющая своей воле, завоевывающая и уничтожающая!