- Так вот кто твои помощники, - процедил Шестерня с отвращеньем.
Вершинник поднялся, засвистел негромко и переливчато. Твари навострили раковины ушей, отозвались чуть слышным рыком, после чего... отошли к стеночке, уселись, как заправские псы.
- Красавцы, правда? - Вершинник повернулся к Шестерне. - Помощники, каких не найти.
Шестерня скривился, сказал с гадливостью:
- Какой сам, такие помощники. Мне рассказывали, что вершинники в своей любви к животным заходят, к-хм, далеко. Но что б настолько... Где только такие и родятся.
Шестерня постарался добавить в голос как можно больше омерзения, чтобы хоть как-то уесть тюремщика. Однако, вершинник не обиделся, наоборот, вздохнул, сказал в раздумье:
- Я тоже часто задаю себе этот вопрос.
- Какой, почему уши врастопырку? - натужно хохотнул Шестерня.
- Откуда они взялись, - пропустив колкость мимо ушей, ответил вершинник мягко. - И всякий раз не нахожу ответа. Вернее, ответ нашел, но это не радует.
- Хоть что-то тебя не радует, - проворчал Шестерня угрюмо. - Я уж думал, всему веселишься.
Тюремщик отшагнул к стене, скомандовал:
- Руки!
Шестерня сперва не понял, но едва в глубине камня щелкнуло, поспешно разжал пальцы, и вовремя. Преграждающие путь штыри с лязгом вдвинулись в скалу. Оторопев от происходящего, Шестерня сглотнул. Проход открыт, вершинник вновь подошел к скорчившемуся на земле пещернику, еще и повернулся спиной. Вот она, возможность. Всего-то и нужно, сделать шаг, от души приложить по загривку ушастому, и иди на все четыре. Только отчего так нехорошо свербит в груди, а ноги слабеют от одной только мысли, что нужно сделать шаг наружу.
Тем временем тюремщик похлопал лежащего по плечу, сказал приветливо:
- Отлежался? Теперь вставай, иди к рыжебородому, там и отдохнешь. Впрочем, можешь ползти, если так привычнее.
Некоторое время казалось, что лежащий не понимает, ни слова, ни жеста в ответ, лишь сиплое дыханье, да подрагиванье рук. Однако, немного погодя мужик сдвинулся, пополз вперед, и лишь когда оказался возле самого входа, вскочил, бросился внутрь, едва не сбив Шестерню с ног.
Лязгнув, штыри выдвинулись вновь, отгораживая тупик от пещерки. Тюремщик взглянул искоса, поинтересовался:
- Дорога была открыта, почему не вышел?
- Потому что дурак, - бросил Шестерня сердито. - Думал долго.
Вершинник покачал головой, сказал с одобрением:
- Потому что умный. Ты бы не прошел через помощников. Вернее, тебе бы даже не дали выйти.
Покосившись на гостя, что застыл в глубине пещерки, вжавшись в камень, Шестерня вздохнул:
- Много о себе мнишь, и о тварях своих.