Вершинник не ответил, встав напротив жутких существ, он вновь засвистел так, что завибрировал воздух. Чудовища некоторое время вслушивались, словно завороженные, после чего вскочили, затрусили друг за другом в ближайший проход.
Вершинник повернулся, сказал с улыбкой:
- Ну не красавцы? Все понимают, словно вовсе и не животные.
- Конечно не животные, - Шестерня фыркнул. - Чудовища. - Со смаком добавил: - Отвратительные, мерзкие чудовища.
Вершинник не ответил. Но Шестерня не расстроился. Разговор исчерпан, все ясно без слов. Ну, почти все. А что не ясно - особого значения не имеет. К примеру, откуда, и каким образом сюда попал этот несчастный, что до сих пор толком не пришел в себя. И сколько их еще будет, таких, с посеревшими лицами и помутневшим от ужаса взором, прежде чем настанет время покинуть зловонное узилище.
Шестерня побродил вдоль стены, взад вперед, затем сел. Некоторое время искоса поглядывал на новичка, не кинется ли, ополоумев после пережитого. Но тот не двигался. Накатила усталость. Заныли ушибленные места, неприятно засаднили царапины. И Шестерня смежил веки, забылся в тревожном сне.
Из дремотного оцепенения выдернул шум. Лязгнуло. В узилище ввалились сразу трое, загомонили испуганно и жалко. Обычные мужики, ничем не примечательные, каких в каждом селе - валом. Шестерня переводил взгляд с одного на другого, с интересом замечая, как меняются лица, испуг сменяется яростью, а голос обретает мощь, звенит железом. Один подскочил к вратам, ухватившись за штыри, затряс, заорал негодующе. Остальные подошли следом, встали плечо к плечу, одобрительно загудели.
Когда от воплей начало звенеть в ушах, Шестерня поднял голову, бросил досадливо:
- Не надоело кулаками махать, после драки-то?
Мужики сперва не обратили внимания. Однако вскоре один замолк, повернув голову, взглянул с вопросом. За ним замолчали и остальные, уставились с удивлением и обидой.
- Как молчать, коли такое твориться? - с гневом выдохнул один.
- Как не противиться? - прорычал второй в голос.
Шестерня прищурился, сказал едко:
- А чего раньше не противились, пока на свободе были?
Мужики некоторое время прожигали взглядами, выпячивали челюсти, хрустели кулаками, но постепенно сникли, отвели глаза. Лишь один вздохнул, сказал с горечью:
- Как противиться? Сам-то видал, какие твари снаружи?
- Я-то видал. Потому и сижу, не вякаю. А вот чего вы бузите, в толк не возьму.
- Обидно потому что, - сумрачно бросил другой. - Думали, на чудовищ бессмысленных наткнулись. Тут все понятно, какой с них спрос? А оказалось всему виной вершинник. Не зря это племя подлым прозвали.