Аманулла-хан внимательно слушал речь муллы. Он стоял, плотно сжав полные губы.
— Не распри нам нужны, не раздоры, а единение и мир, — продолжал оратор. — Мы должны забыть о личных интересах и старых счетах во имя процветания великого и древнего государства Афганистан, — патетически закончил мулла, воздев руки к небу.
Одобрительные возгласы раздались вокруг. Аманулла-хан насупился.
— Вы полагаете, — спросил он муллу, — что во имя процветания Афганистана следует бросить будущее на произвол судьбы?
— Не бросить на произвол судьбы, — почтительно поправил его мулла, — но вручить в надежные руки опытного и искусного политика, брата вашего покойного отца. А если вы будете в чем-то не согласны с ним, — мулла обращался уже не к одному Аманулле-хану, а ко всем присутствующим в зале, — что ж, я уверен, он не откажется обсудить с вами любой спорный вопрос.
— Например, вопрос о наказании убийц эмира? — ледяным тоном спросил Аманулла-хан.
— Но ведь убийцы не найдены! — удивленно воскликнул мулла. — В таких вещах нельзя торопиться. Легко допустить ошибку. Слава аллаху! Насрулла-хан достойнейший человек. Он вне всяких подозрений.
— Увы! — печально вздохнул Аманулла-хан. — Факты говорят нам другое. Единственное, что движет сейчас мною, — забота о благосостоянии нации. Я всегда ставил это выше своих личных интересов.
— Готов поклясться, что это правда, — подтвердил горячо молодой офицер, — мы верим Аманулле-хану и пойдем за него на смерть, если потребуется. Только он будет нашим эмиром.
— Насрулла-хан хочет независимости для Афганистана. Это верно, — спокойно начал говорить Аманулла-хан. — Он хочет, чтобы никто не вмешивался в наши дела. На это мне тоже нечего возразить. Но к чему стремится Насрулла-хан? Он мечтает, чтобы мы жили, как пятьсот лет назад. Хочет отгородиться от всего мира, сохранить рабство, возродить порядки средневековья. Аллах милостив, и надеюсь, этого не случится. Народы ислама достойны лучшей жизни. Нет, Насрулла-хан не принесет счастья Афганистану, — продолжал Аманулла-хан, и его голос, звучал теперь еще звонче и увереннее.
— Подумайте, в какую бездну толкаете вы свой народ, — снова вмешался седобородый мулла.
— Если наша воля будет твердой, — убежденно заявил Аманулла-хан, — Насрулла-хан не решится вступить в открытое соперничество и откажется от своих притязаний. У меня нет никаких сомнений, что войны не будет. Арсенал и государственная казна в наших руках. В Джелалабаде нет даже достаточных запасов продовольствия. Наши потомки не простят нам, если мы в такой момент проявим малодушие, недостойное истинных афганцев..