«Короче, решайте сами… Ну, а что ты от него хотел? Ленин же не бог и не пророк. Он просто излагает свои личные взгляды на нашу жизнь, так, как он их видит. У него есть теория, он с ее точки зрения и смотрит».
— В общем, — вздохнул Виктор, — у нас тяжелее всего с этим самым осознанием. Отсюда и все беды.
— Так это неудивительно! Многие привычные понятия в ваших условиях становятся с ног на голову. Возьмем, к примеру, национально-освободительные движения. Столетиями врагами украинских трудящихся были польские и российские помещики, а затем и буржуазия этих двух наций. Поэтому борьба за равноправие наций, право на самоопределение вплоть за отделение была и борьбой за возможность строить социальное государство. И мы, большевики, всячески поддерживали эту борьбу. В вашем же мире националисты юго-западной окраины, или, как у вас их зовут, бандерлоги, — это борцы за разрушение социального государства, и ради этого их будет кормить мировой капитал. Столетиями буржуазное государство подавляло личность человека, и борьба за права личности была борьбой за торжество коммунизма. Но в ваших условиях лозунг борьбы за права личности превращен мировым капиталом в лозунг борьбы против социального государства, которое и дает представителям трудящихся классов стать личностью, дает возможность быть грамотным, быть культурно развитым, иметь средства к существованию, заниматься творчеством. Столетиями самые прогрессивные мыслители внушали, что власть должна опираться на разум ученых. Но как в ваших условиях доверять ученым, которые живут и работают на деньги Соединенных Штатов, на гранты, которые идут прямо из-за рубежа или через частные фонды-посредники в России? Вы должны критически пересмотреть все… А теперь, Виктор Сергеевич, ответьте, пожалуйста мне: вы хотите, чтобы я согласился на предложение Столыпина?
— Нет, Владимир Ильич. Ни в коем случае.
Эти слова у Виктора вырвались сами. Но уже в следующее мгновение он понял, почему он их произнес.
— Почему вы этого не хотите? Вы же за этим сюда прилетели?
— Я понял… Я все понял, Владимир Ильич. Столыпину нужен зицпредседатель. Человек, на которого можно свалить неудачи, массовые жертвы во время войны, репрессии ЧеКа. После войны он выставит вас кровавым тираном и палачом, а сам будет править, такой белый и пушистый.
— Белый и пушистый? Ну что ж, это вполне возможно. Вы подтвердили мои предположения, как и предположения товарищей по партии. Но вы, Виктор Сергеевич, рассуждаете, как инженер, а не как политик. Раз Столыпину нужен человек, на которого нужно свалить вину за поражения, значит, он в себе, как в руководителе государства, не уверен. А человек, в котором нет фанатичной веры в свои силы, в победу, не может выиграть войну, потому что не может заразить этой верой окружающих. А это миллионы жертв, лишних жертв. На одной чаше весов — миллионы жизней, на другой — моя чистая и незапятнанная репутация человека, который мог сохранить эти жизни, но побоялся грязи и крови. Передайте Эмме Германовне: я согласен.