Думаю, что Бадди-убийца скучал по своему новому другу не меньше, чем я. Целыми днями мы грустно бродили по бульвару. Один охранник принес мне в банке зеленую лягушку (как мило с его стороны), а с «Парамаунта» мне прислали чистокровного шпица с таким пушистым воротником, каким мог бы гордиться сам сэр Уолтер Рэлей. Его родословная была похожа на юридический документ. Этот «чистокровный» все время вертелся под ногами, тявкал, чуть ли не довел и так чувствительного Бадди до нервного срыва. Я серьезно подумывала о том, не подсунуть ли его «ястребу!» В мой мир миловидные дворняги не допускались. Допускались те, что могли бы получить приз на Вестминстерском конкурсе, не менее того. В годы моего голливудского детства у меня перебывали: черный, как смоль, скотч-терьер — из тех, кому дают смехотворные имена типа Сэр Макдафф Абердинский; ирландский сеттер — Девица из Шонесси О’Дей; чао-чао с чернейшим из вообразимых языков, которая носила титул Цинь Мин Су У, которая укусила служанку и продержалась всего неделю… и многие, многие другие. Одно время я думала, что перебрала все элитарные собачьи породы. Что случилось со всеми этими собаками? Я на самом деле не знаю; знаю лишь, что как только садовники расставляли свои маленькие зеленые баночки с сильным ядом от муравьев, собаки, похоже, исчезали вместе с муравьями. Передо мной встают видения четырехногих трупиков, на которых в ужасе натыкаются садовники, — моя мать тогда звонила на «Парамаунт», чтобы мне срочно прислали новую собаку — поскорее «уберечь Ребенка от жестокости жизни». Вообще-то, учитывая нелюбовь матери к домашним животным, эта постоянная смена собак должна была сильно подтачивать ее щедрость по отношению к «Ребенку», но она все равно продолжала заказывать благородные замены. То, что мои друзья так внезапно исчезали, поначалу меня немного пугало. Почему они меня покидали? К тому времени, как я набиралась храбрости кого-нибудь спросить, появлялась новая собака, и мать говорила мне, чтобы я играла с ней и «радовалась». Я делала то, что мне велели.
Я осталась дома, за решеткой; собаки и телохранители прислушивались к малейшим шорохам в кустах. Некоторое время моя мать ездила на студию без меня. Каждое расставание могло стать последним, а возвращаясь, она облегченно вздыхала, что я еще на месте. По вечерам она рассказывала мне, как идет подготовка костюмов. Сколько я ни надеялась, она так и не привезла мне «яичный салат на белках».
— Знаешь, что мы сегодня делали? Решили одеть ее во фрак! Но на сей раз во все белое. Отличная идея? Даже цилиндр — и тот белый.