Рана не заживала, из нее по капелькам сочился драгоценный белок. Мы научились менять стерильные повязки. Из Швейцарии прибыли «чудодейственные» лекарства, я наняла медсестру, которая ежедневно делала матери уколы. Чувствовала себя она хорошо. Передышка пошла ей на пользу — я уж не говорю, сколь полезно было мое постоянное присутствие. Мы даже отпраздновали День благодарения, заказав в номер индейку.
— Если ты не отметишь по всем правилам свой великий праздник, с тобой рядом будет просто невозможно находиться. Да и в этом американском отеле наверняка не найдется в меню ничего кроме дурацкой индейки!
Отказываясь признавать, что рана еще не зажила, мать настаивала на выполнении контракта и продолжении гастролей в Монреале. Я понимала, что должна ее сопровождать, по крайней мере, до следующего перерыва в турне. Мне хотелось быть поблизости — на случай, если травмированная нога доставит слишком много неприятностей, с которыми ей одной не справиться. А это было весьма вероятно — с учетом того напряжения, которого требовал от матери каждый концерт. Во время наших вашингтонских «каникул» я разбавляла ее «скотч» и контролировала ежедневный рацион спиртного. Всякий раз, как она отставляла недопитый стакан, стоящие под рукой цветы получали щедрую дозу виски. Мать неизменно восклицала: «Почему мой стакан всегда пуст?», но об истинной причине не догадывалась. Должна заметить, что на цветы алкогольная диета действовала отменно.
Впервые за много лет трезвая, Дитрих поднялась на сцену в своем лебяжьем манто, тянувшимся за ней длинным шлейфом, и, подобно птице феникс — обожаемому ею символу возрождения, — дала потрясающий концерт, которому, по-моему мнению, в ее жизни не было равных. Никто из тех, кому посчастливилось стать свидетелем ее триумфа в тот вечер в Монреале, не поверил бы, что на гибкой, безупречной формы ноге под влажной марлей и плотными бинтами — открытая рана. Целый час мать неподвижно простояла на месте, бесконечно бисировала, сгибалась в своем знаменитом низком поклоне, пока наконец, попросив зрителей перестать аплодировать, не покинула сцену и твердым шагом направилась в уборную. Нам пришлось раздеть ее, чтобы сделать перевязку, — ей предстояло еще одно выступление. На следующий день о концерте было подробно рассказано в приведенной ниже рецензии. Я не верю газетным рецензиям, но эту считаю необходимым процитировать — Дитрих такое заслужила.
«Газет», Монреаль, понедельник, 26 ноября 1973
Дейв Биллингтон
Когда она была девочкой-подростком, отравленные газом и контуженные солдаты Ипра и Вими лежали в грязных окопах…