– Спер у чувака из гостиницы, где вчера ночевал. Он пошел в душ и оставил дверь открытой. Осел. Сидит как влитая. Телкам нравится до дури, чувак, надо было раньше догадаться. Отчего, ты думаешь, столько уродов из Шотландии едет на международные матчи в килтах? Телочка меня спрашивает: «А што шотлянды носят под килтом?» Я чуть-чуть приподнимаю, в рамках приличия, под столом и показываю свое добро. Она такая: «Фсе в порятке. А как шотлянды делают любофь?»
– И ты берешь бутылку скотча и присовываешь в горлышко.
Он изобразил губами пердеж.
– Жалоб не поступало, Биррелл, в этом можешь быть уверен.
Да, там он оттянулся по полной, надо отдать ему должное. Теперь, когда у него появился вкус к иностранкам, он ждет не дождется, когда мы поедем в Мюнхен. Только об этом и говорит, но, если подумать, и я тоже, и все мы.
Когда мы подъехали к магазинам прямо возле нашего квартала, Терри засек Голли. Тот ругался с Полмонтом, этим, Макмюрреем. Она с ребенком стояли неподалеку. Они, похоже, уже готовы помахаться. Нам это ни к чему, после всех этих историй. Мы притормозили и вышли, но урод уже учесал. Малыш Голли весь на взводе, и Терри старается его успокоить. И я туда же, но тут я увидел старушку миссис Карлопс. Она вышла из супермаркета и тащит две огромные сумки. Я взял ее поклажу и кинул в багажник.
Терри и Голли позвали меня выпить по кружечке, но в этой компании одной кружечкой никогда не обходится. Кроме того, в поездке мы еще побухать успеем. Я извинился и повез миссис Карлопс домой.
Старушка осыпала меня благодарностями. Божий одуванчик, она никогда сама ничего не попросит, а живет от нас в доме напротив. Как будто я пущу ее тащить эти тюки по лестнице.
Дома ни мамы, ни папы. Рэб с девчонкой сидят на диване, смотрят телик, передачи для домохозяек и безработных.
– А где мам?
– В городе с тетей Брендой. Сегодня ее очередь.
– А пап?
Рэб приставил руку к губам и прошептал:
– Он на занятиях на кулинарных курсах.
Девчонка прыснула как обдолбанная. Мне сразу почудился запах хэша, а тут смотрю, у Рэба в руках огромный косяк. Меня не радует, что он стебется над отцом перед какой-то укуренной коровой. Старик хоть что-то пытается делать. А он еще тут смолит всякую дрянь, совсем оборзел.
Но устраивать сцены – не для меня.
– Ну и чего поделываешь? – спрашиваю.
– Как обычно, а ты – тренировался?
– Когда должен вернуться отец?
– Фиг знает.
Я вот призадумался, интересно, он спит с этой телкой или так просто – тусуется. То, как они расслаблены друг с другом, как смеются ни про что, заставило меня задуматься о нас с Антеей. О нашей жизни. Наших деловых отношениях. Бред какой-то: нельзя же завидовать двум лоботрясам, которые, может, даже и не спят вместе.