«Флюид» распух от обилия сытных телок, Карл упивается этим вовсю. За вертушками его приятель Крис, а сам он ждет своей очереди, нарезает круги и обнимается с каждым встречным-поперечным – охуевший. Сейчас он повис на девчонке, в которой я узнаю одну из сестер Брук. Заметив меня, они подошли и приобняли меня: девчушку я прижал как следует, а его – так, слегка, он-то знает, тискать парней не моя тема. А уж целоваться с пацанами – с этим я вообще не могу смириться. И не важно, в таблах ты или нет.
– Терри, старина Терри, – сказал он, как мы расцепились.
– Ну как круглые?
– Просто бест, Тер, лучше мне еще не попадались.
Да у этого пидорка все «просто бест».
– Тебе в кайф, куколка? – спрашиваю я сестричку Брук. То ли это Лесли, то ли другая – не могу вспомнить. А следовало бы – еб-то обеих.
– Потрясающе, – отвечает она, обхватывая Юарта за тонкую, девчоночью талию и убирая волосы с лица. – Сегодня я жду от Карла спешл-месседж, правда, Карл?
Спешл-месседж, хуй ли – Юарт.
Тварь худосочная, он заглянул ей в глаза, улыбнулся загадочно и повернулся ко мне.
– Эта девчонка – просто чудо, Терри. Ты посмотри на нее, глаза не нарадуются.
– Не стану спорить, – улыбнулся я.
Юарт из тех чуваков, что заглотят таблетку и думают, что за ними тянется шлейф любви, но это всего лишь масляный след подмазок, вкрадчивый, сука, пиздец.
– Так вы сегодня один, мистер Лоусон? Где же прелестная Вивиан?
– На девичнике с подружками с работы, – соврал я. – А Билли или Голли здесь?
– Билли где-то здесь, – сказал Карл, оглядываясь, – а Голли заявился с какой-то девицей, и оба они в полном ахуе. Он, похоже, упоротый в кашу.
Малышка Брук закачала головой.
– Он такой очаровательный, такой красивый парень, ни к чему ему эта бяка.
Закинутся экстази и с высоты своего ханжеского кайфа думают, что могут указывать всем, что делать.
– Ты был прав, Терри, его несет без остановки. Мы, конечно, все люди чувствительные, как сказал бы доходяга Марвин,[32] но Голли из нас самый чувствительный. Он прямо как клитор, который раздули до метра шестидесяти пяти и слепили по человеческой фигуре, – сказал он, и я рассмеялся, а сестричка Брук задумалась не на шутку.
Потом она повернулась ко мне и говорит:
– Поговори с Эндрю, Терри, он такой хороший парень. Он один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо видела. У него такие замечательные глаза. Как два озера любви, хочется просто нырнуть в них. – И она обхватила себя руками, как будто сейчас прямо кончит, бля, всего-то подумав о безумных зенках упоротого в кашу Голли. Охуенные должны быть таблы.