Супер!
Марсия сказала ему что-то по-немецки, потом налепила фальшивую улыбочку и обернулась к нам.
– Вы приехали отдыхать и не хотите быть привязаны к нам.
– Да нет, – говорю, – все очень здорово, правда. Таких милых людей мы еще не встречали. – Как же я обдолбался. – Правда, Голли?
– Да, и не только здесь. Таких нигде не встречали, – заворковал он, как на звезды глядя на Гудрун и Эльзу. – Это правда.
Я посмотрел на Биррелла, который молчит, как обычно.
– Если это не составит вам неудобств, было б просто здорово, – говорю.
– Тогда договорились, – припечатал Вольфганг, мельком взглянув на Марсию, будто говоря, не забывай, мол, это все-таки хата моих родителей.
– Чудесно, – сказал Голли, конечно же, подсчитывая в уме, сколько он сэкономит.
Вот только Билли что-то надулся:
– Ну вот, только мы устроились. Кроме того, мы должны подумать о Терри.
– Точно… предпочел бы забыть о нем… – Я повернулся к Вольфгангу и Марсии. – Это очень мило с вашей стороны, и мы с удовольствием погостили бы у вас, но с нами есть еще один друг, – объяснил я.
– Еще один – это не проблема, – сказал Вольфганг.
Марсия даже не попыталась скрыть раздражение. Выдохнув, она отвернулась и, размахивая руками и ругаясь по-немецки, вышла, хлопнув дверью. Вольфганг проводил ее наплевательским взглядом и пожал, обдолбанный, плечами.
– Просто она сегодня немного напряженная.
– Вольфганг, – лукаво посмотрела на него Гретхен, – ты должен давать ей больше секса.
Вольфганг, и глазом не моргнув, отвечает:
– Я стараюсь, но, возможно, я слишком много шаблю, чтобы хорошо ебаться.
Все как давай гоготать, ну или почти все. Биррелл изобразил легкую улыбочку на несколько секунд. Какое впечатление у людей от шотландцев останется. Тем более нам с Голли пришлось расстараться.
– Превосходно! Deutschland über Alles,[38] – крикнул я и поднял бутылку.
Все поддержали тост и выпили, кроме Биррелла. Он стрельнул в меня своим боксерским взглядом, который так и завис в обдолбанном мареве.
Мы все действительно накурились в сяку и уже готовы были зарубиться. Рольф с девчонками собрались уходить, и на прощание Голли поднял на них бровь и с трудом произнес:
– До завтра, девочки.
Биррелл как будто чем-то недоволен, возможно, недавней стычкой, но тем не менее встал и проделал ту же процедуру с рукопожатиями.
И вот нас расселили. Биррелл с Голли заняли комнату мальчиков с двумя кроватями. Меня положили в соседнюю, девчачью, и, похоже, мне придется делить ее с Терри, так как здесь тоже две отдельные кровати. Надо будет запастись противогазом. Я выбрал кровать ближе к окну, скинул одежду и шмыгнул под одеяло. Белье такое чистое и свежее – вздрочнуть страшно. Марсия, наверное, как эти простыни: жесткая и холодная. Я уже боюсь, как бы не вспотеть, пиздец. Помню, как, ложась спать в гостиницах, я думал, что давно уже не спал не под покрывалом, а под нормальным пуховым одеялом. Вот и теперь лежу под простыней. Если повезет и мне приснится поллюционный сон в цветах «техноколор», я залью ее молофейкой.