Написано по-немецки, но внизу есть английский перевод:
КОМИТЕТ ГОРОДОВ-ПОБРАТИМОВ
МЮНХЕНА И ЭДИНБУРГА
ГОРСОВЕТ МЮНХЕНА ПРИВЕТСТВУЕТ
МОЛОДЕЖЬ ЭДИНБУРГА
– Это вы – молодежь Эдинбурга, – хихикнула Хедра.
– Так и есть, бля. Нам здесь налить должны. На халяву. Это ж мы и есть молодежь Эдинбурга, – с гордостью сказал Терри.
– Нам туда нельзя, – замотал головой Билли.
Голли пренебрежительно посмотрел на него. Терри деланым пидорским голоском сказал:
– То нельзя, это нельзя. Где кураж, Биррелл? На ринге оставил? – Он ударил Билли в плечо, не обращая внимания на его растущее раздражение. – Вспомни Саунеса! Где наша не пропадала!
Грэм Саунес сам из наших краев, и для Терри остался героем даже после того, как стал менеджером гуннов. Когда Саунес сделал перманент и обзавелся эспаньолкой, Терри, желая походить на него, даже отрастил себе бородку, которая смотрелась как пушок на жопе. Если он хочет кого-то сподвигнуть, он всегда говорит: «Вспомни Саунеса». В детстве мы часто видели, как он возвращался с тренировки. Однажды он дал Терри пятьдесят пенсов на сладости. Такие вещи не забываются. Терри простил ему даже ту гнусную подножку Джоржу Маккласки на Истер-роуд несколько лет назад.
– Маккласки сам без мыла куда хочешь влезет, не фиг было брать «виджи» в «Хибз», вот в чем дело, – говорил он на полном серьезе. Каждый дурак знал, что Саунес сам – «джамбо», но Терри как будто не хотел этого замечать. – Саунес – «хибби», мать вашу, – заявлял он. – Если б он был в городе, то отжигал бы с пацанами из «Си-си-эс»[42] в дизайнерских шмотках, а не пукал бы с вами, гопниками, «джамбо» засаленными.
Какого хуя он тут дизайнерские шмотки приплел? У Терри такое же представление о моде, как у Сидни Дивайна[43] об эйсид-хаусе. Так или иначе, но, вспомнив Саунеса, мы целеустремленно поднялись по каменным ступеням, ведущим в здание. В дверях нам преградили путь два здоровенных охранника. Мне чего-то Саунеса вспоминать сразу расхотелось. К счастью, за мордатыми возник чувак в костюме и велел им расступиться. Биррелл же, накрученный Терри, похоже, готов был уже выступить. Нам улыбался бородатый мужик, похожий на Рольфа Харриса, в дорогом пиджаке, с какими-то бумагами в руках.
– Я Хорст. А вы делегаты из Эдинбурга?
– Так и есть, начальник, – сказал Голли, – для друзей мы Амстердамская Сборная Молодых Психов и Беспредельщиков.
Хорст потеребил бороду.
– Амстердам не подойдет. Мы ждем группу из Эдинбурга.
– Да он прикалывается, приятель, эдинбургские мы до мозга костей, – объяснил Терри. – Перед вами трое «хибби» и один «джамбо». Убогих представителей «виджи» среди нас нет.