Мы с Эльзой пососались немного, потом опять прошлись. Как только станет ясно, что Терри сваливает к Хедре, мы залезем в большую кровать в девчачьей комнате и покувыркаемся. Или даже лучше оставить их здесь, а самому отъехать с Эльзой, когда она будет готова уйти. Из виду я уж ее точно не выпущу. Бывает, что, когда ищешь чего-то большего, чем просто перепихон, можешь нарваться на настоящую удачу.
Когда мы вернулись к дому, там закипала какая-то буча, суета. Голли забрался на крышу и стоит там, еле удерживая равновесие на высоте метров двенадцать.
– СЛЕЗЬ ОТТУДА, ГЭЛЛОУЭЙ, ОБУРЕЛ СОВСЕМ! – разоряется Билли.
Глаза у Голли сумасшедшие, мы все пересрались, будто он уже сверзился. Я рванул в дом и вверх по лестнице. Из светового люка свисает пара ног. Сперва я решил, что это Голли спускается, но Рольф сказал, что это Терри, который застрял, пытаясь за ним подняться. Гудрун ужасно напряглась и расстроилась.
– Он только поцеловал меня и побежал наверх, – испуганно сказала она, – что-то не так?
Сцена, конечно, полный сюр. От Терри мне видно только пузо да ноги, но я слышу, как он орет.
– Спускайся, Энди, спускайся, нахуй, дружище, – умоляет он.
Я побежал вниз, на улицу. Отсюда видна верхняя часть Терри, который машет руками, как гребаная ветряная мельница. Голли сидит на корточках рядом с ним, ноги по обеим сторонам двускатной крыши.
– Пожалуйста… пожалуйста… приедет полиция, соседи вызовут… – плачется Вольфганг.
Поверх всего Марсия орет на него по-немецки, но, чтоб понять о чем, переводчик не нужен.
– Он сказал, что идет в туалет, а сам побежал наверх, – сказала Эльзе Гудрун, которая побежала за мной вниз, – он головой заболел.
– Ты черепицу на крыше поломаешь, – молит Вольфганг.
Тут я заорал что есть мочи:
– Слезай, Гэллоуэй, всеобщее внимание хочешь привлечь, хрен моржовый! Имей совесть, мать твою. Люди нас приютили. Мы на отдыхе! Им это надо?!
Голли что-то ответил, но я не расслышал слов. Потом подошел поближе к льстивому Терри. Вдруг Лоусон схватил его и грубо потянул внутрь дома. Безумное зрелище: безногая хищная тварь затаскивает коротышку в нору, и оба исчезают. Чистый театр, в саду слышны аплодисменты. Я пошел наверх.
Когда я поднялся, Голли уже вовсю ухохатывался, но смех у него какой-то странный. Он расцарапал лицо и порезал руку, когда Терри протаскивал его в люк. Билли рассержен не на шутку, но предпочел вернуться к своей амазонке в полосатом платье.
– Обязательно нужно весь вечер изговнять, – сердито сказал Терри, уводя Хедру в нашу комнату.
Только Гудрун, похоже, осталась к нему благосклонна, на все готова. Он положил голову ей на колени, она поглаживает его волосы.