Недалеко от сквера, у которого она с Женей договорилась встретиться, Ксюша зашла в гастроном, купила маленькую бутылочку водки, соленый огурец и четвертинку ржаного хлеба.
Вернувшись назад, она уже застала Женю, озиравшуюся по сторонам.
— Не оторвала тебя от приятных занятий? — поинтересовалась Ксюша.
— Какие приятности могут быть в учебе? Разве что в преодолении неприятностей. Одна эта математика столько счастья приносит! Особенно матанализ… провалился бы он … в другой анализ. Ну, что у тебя за программа?
Ксения деловито огляделась.
— Пойдем в скверик, там, в углу скамейка и столик, как раз то, что нужно.
— Что-то предстоит?! — воодушевилась подруга.
— Что-то, — подтвердила Ксения.
Сквер был пуст, лишь в дальнем углу копошились двое малышей под «надзором» бабули, прикорнувшей на краю скамьи. Судя по тому как голова ее, время от времени, покачивалась можно было понять, что надзиратель спит.
Столик был в углу сквера за кустом. Ксения выставила на на него водку, разложила закуску. Женя округлила глаза. Подобные сюрпризы вполне в ее духе, но Ксюха! Способная ученица, однако….
— Вот это прогресс! Или что случилось?
Ксюша улыбнулась и кивнула.
— Когда-то случилось. Сегодня родился мой папа. День памяти.
Она вынула из сумочки наклеенный на картон небольшой портретик мужчины и установила в центре столика, оперев на флакончик с туалетной водой.
— Так то день рождения… А умер то когда?
Ксюша нахмурилась.
— Не хочу вспоминать тот день. День памяти тот, когда человек родился. Я и на кладбище никогда не хожу. Хоть мать и наклоняет.
— А случилось то с ним что?
— Сердце, — нехотя протянула Ксюша. — Характер у него был впечатлительный. Из-за каждой мелочи переживал. А маманя у нас, подарок еще тот. Помотала ему нервов… Вместо того, чтобы поддерживать, когда что-то не ладилось, накручивала… Потому у нас с ней отношения … немного прохладные.
— А! У меня со своей еще хуже. Старая шлядень. Песок уже сыплется а все никак не угомонится… Закончит где-нибудь в лепрозории.
Ксения разлила водку по пластиковым стаканчикам.
— Жаль, не звенят, — ткнув своим стаканом в Женин, пожалела она.
— Нельзя чокаться, — предупредила подруга. — Поминки же.
— Дурочка, — обиделась Ксюша. — День рождения, а не поминки. В этот день родился родной мне человек… Самый замечательный. Он меня очень любил…, — последнее она произнесла уже со вздохом и дрогнувшими губами. В глазах блеснули слезинки.
Выпили.
— А я своего вообще не знаю, — сообщила Женя.
— Как?! — изумилась Ксения, откусившая огурец. — А Петрович, про которого ты мне рассказывала?