– Ну, ты прямо интеллигент, – засмеялся есаул. – Рефлексируешь не по-детски, как будто Солженицына перечитал. Ты вон еще руки позаламывай или «Голос Америки» послушай…
– А я еще Галича могу спеть, – хмыкнул Львов. – Я до армейки вообще – диссидентом был. Только малолетним и дурным.
– Ой, удивил! У нас замполит Галичем увлекался. Знаешь, как они с особистом дуэтом пели? У самого Александра Аркадьевича с таким надрывом не получалось…
Когда приятели отсмеялись, штабс-капитан все же вернул разговор на грешную землю:
– Видишь, какая штука: тут немцы должны наступление начать. Между прочим, как раз на нашем участке. Прорвут фронт, возьмут Вильно, и откатимся мы все хорошенечко так на восток…
– А поточнее? В смысле: по датам?
– Блин, есаул, я тебе что – Советская Военная Энциклопедия? Вроде в конце августа – начале сентября… Там еще конная группа генерала Гарнье – четыре кавдивизии – по нашим тылам прошерудит…
– А-а-а, ну тогда у нас с тобой еще две недели минимум, – Анненков благодушно откинулся на спинку облезлого, промятого кресла, которое где-то отыскали пехотинцы и притащили своему комроты. – Гарнье, Гарнье… Летчик, что ли?
– Скорее, авиаконструктор, – засмеялся Львов[21].
– А и черт с ним. Чего сидишь, как не хозяин? Клади орден в котелок – обмывать будем…
ПРИКАЗ
АРМИИ И ФЛОТУ
Сего числа Я принял на Себя предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий.
С твердою верою в милость Божию и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим Земли Русской.
На подлинном Собственною Его Императорского Величества рукою написано: «НИКОЛАЙ».
Ставка
Новый цеппелин-невидимка
«Сен-Голлер Тагеблат» описывает первый пробный полет нового германского цеппелина, самого усовершенствованного типа и имеющего свойство быть почти невидимым с земли.
Аппарат сначала летал над Констанцским озером с большой скоростью и подвижностью, потом направился внутрь страны и вернулся к своему ангару при наступлении вечера.
Этот дирижабль длиннее и изящнее всех прежних, сооруженных до войны. Боковые рули гораздо крупнее прежних и позволяют более быстрые виражи.
Новый дирижабль имеет форму рыбы; его металлический остов не просвечивает сквозь покрышку.
Этот последний – серебристо-серого цвета, но без отблеска на солнце. В туманную погоду гигантский цеппелин совершенно сливается с окружающим пространством, и при незначительной высоте его уже совсем не видно.
«Петербургский листок», 3 сентября 1915 г.