— Мне вспоминается ваш дом. Верно, еще больше врос в землю и почернел от времени… Будешь перестраивать или возведешь новый? Я вот решил строить каменный в Харитоновке.
— Как только выйду в отставку, сразу приступлю к строительству. А каменным будет дом или деревянным, еще не решил.
— Хорошо… Тебе придется ответить мне на несколько вопросов.
— Спрашивайте, я готов.
— Ночевал во флигеле?
— В нем.
— В котором часу встал и что делал потом?
— Проснулся в восемь. Привел себя в порядок и около девяти пошел к «белой беседке» — любимому месту отдыха троюродных сестер. О встрече мы договорились еще вечером. Там уже собралась вся молодежь, включая Деверье и Кузовлева. Посидели, пообщались, пошли прогуляться по парку. Деверье потом отделился от нас — занялся своим любимым делом, лазанием по деревьям.
— Что у вас с Кузовлевым на сегодня?
— Вы про дуэль? Она отложена.
— Хм-м… Глядишь, все образуется.
— Если Кузовлев признает, что использовал запрещенный прием, я возьму свои слова обратно.
— М-да… Кого-нибудь встретили на прогулке?
— Дворецкого c лакеем, которые сказали нам, что Барон вернулся без седока. Бершов сидел в беседке у главной аллеи. Видно, стишки сочинял. Беспокоить его не стали. Издалека видели Матякину, повстречались с купцом, Измайловым и Нестеровым. Идем дальше, глядим — Деверье сидит на дереве и посылает барышням воздушные поцелуи. Да так увлекся француз, что едва не полетел вниз!
— Никто из вас, я имею в виду тебя и Кузовлева, не отбивался от группы?
— Я никуда не отходил. А вот Кузовлева в определенный момент среди нас не оказалось. Помню, Мелания спросила: «А куда ж девался Кузовлев?». И вдруг через некоторое время он выскакивает из-за дерева в поддевке и маскарадной маске с криком: «Кошелек или жизнь!». Стеньку Колуна изобразил. И получилось — барышни от неожиданности порядком струхнули.
— Когда он покинул группу?
— Это было в начале десятого. Мы только вышли из беседки.
— Как долго он отсутствовал?
— Трудно сказать. Я за ним не следил, больше того, старался не замечать. Может, его не было минут десять, может, и больше.
— Когда закончилась прогулка и куда вы направились после нее?
— Было без четверти десять, когда мы всем скопом ввалились в столовую. Там сидели француз и чета Петиных. Не успели расположиться, как начались эти шум и беготня.
— Можешь идти, Антон… Да, направь сюда Кузовлева.
Черноволосый корнет, одетый в блестящий гусарский мундир, вошел в кабинет уверенной поступью и, сев в кресло, закинул ногу на ногу. В былые годы его отец, поручик Семен Парфенович Кузовлев, служил в нижнем земском суде заседателем. Не раз он выезжал вместе с Хитрово-Квашниным в уезд на расследование происшествий или для взыскания недоимок. Местность на берегу Байгоры, где располагалась его усадьба, была холмистой и на редкость красивой.