— Вы где-то в половине десятого вернулись с прогулки. Между половиной десятого и десятью из мезонина спускалась Матякина. Не видели ее?
— В самом деле?.. Моя комната вторая справа от лестницы в мезонин. Если бы Матякина спускалась в момент моего возвращения с прогулки, я конечно бы увидел ее. Но она, видимо, спустилась вниз, когда я закрыл дверь на ключ и прилег отдохнуть.
— На первом этаже только у вас изолированная комната с отдельным входом?
— У Измайловых точно такая же, но справа от лестницы.
— В мезонин поднялись, когда началась беготня слуг?
Нестеров повел плечами и кивнул.
— Слышалось слово «убийство»! Решил узнать, в чем там было дело… Боже, какая дикость! Нет Матякиной, убита Клавдия!
Нестеров закрыл лицо руками.
— Извините, Илья Евсеич, ходят слухи, что вы, как бы это сказать повежливее, не совсем были верны жене.
Нестеров опустил руки и взглянул на Хитрово-Квашнина.
— Ошибки молодости, Евстигней Харитоныч. Знаете, когда женщины вешаются вам на шею, трудно сопротивляться искушению. Но все в прошлом. В последнее время мы жили с супругой дружно.
— Ну, «дружно» — это, видимо, преувеличение. Говорят, Клавдия Юрьевна перестала вам доверять.
— Досужие домыслы. Не обращайте на них внимания.
— А француженка? Та портниха, что переехала из Тамбова в Петродар.
— Адель Лебуасье?.. Мы с ней добрые друзья, только и всего… Ох, уж эти мне сплетни!
Хитрово-Квашнин отпустил Нестерова и проводил его взглядом до двери. Внешний облик высокого красавца, отметил он, портила лишь легкая сутуловатость.
— Порфирий, позови-ка сюда господина Бершова.
Войдя в кабинет, служитель муз упал в кресло и прикрыл единственный глаз ладонью.
— От этих убийств настроение ни к черту!.. Хорошо еще, что у корнетов не дошло до схватки… Бойцовые петухи, ни дать, ни взять!
Хитрово-Квашнин высыпал золу из трубки в мраморную пепельницу и не спеша стал набивать ее табаком из кисета, который вышила ему супруга и на котором красовались гербы Хитрово-Квашниных и Головниных.
— Да уж, настроение не из лучших — согласился он. — Праздник кончился, едва начавшись. Впереди суровые будни. Капитан-исправник Селиверстов отправился к месту злодеяния на объездной дороге. Мне предстоит разобраться с убийством Матякиной… Вы, Тимофей Александрович, как, вообще, относились к ней?
— Прекрасная женщина! У меня с ней сложились добрые отношения. Знаете, она умела слушать стихи. Бывало, заслушается и уронит слезу. Тонкая натура!
— Да, Лидия Ивановна была сентиментальна… Где вы ночевали?
— Во флигеле.
— А в котором часу встали?
— В половине девятого. Супруга еще спала, когда я вышел прогуляться. Она, знаете ли, любит у меня понежиться в постели. Такая соня, прости Господи, что если не разбудить, проспит до обеда! Вот и дочка старшая вся в нее, сова совой!