Влюбленность молодых жрецов в те времена не была чем-то предосудительным. Наоборот, это приветствовалось. Жрецы высокого сословия имели и жен, и наложниц.
Ревность. Разве есть что-нибудь страшнее этой напасти? Она исподволь овладевает человеком, сначала проникая в сердце и далее распространяясь по всему телу по жилам вместе с током крови. Затем попадает в мозг и отравляет его. И человек теряет рассудок. Нет, он живет, поначалу ест, спит, работает, но перед глазами его непрерывно стоит образ его любимой в объятиях другого. И вот его жизнь отравлена, еда не еда, не идет сон, валится из рук работа. В конце концов он начинает выискивать способы устранения соперника, не гнушаясь ни подкупом, ни обманом, ни даже убийством.
Шамши и Бурна, вынужденные все время быть рядом, отчаянно ревновали девушку. Уже к вечеру они вообще перестали разговаривать друг с другом, внимание их рассеялось, свои обязанности они стали выполнять не так четко, как это было раньше. Это не укрылось от глаз скандинава. Своими сомнениями он поделился с Хутрапом, также заметившим перемены в поведении молодых людей.
– Небось, влюбились оба в Энинрис, – сказал он, – как бы из этого не было беды.
– Ничего, – усмехнулся посол, – в молодые годы лишние переживания вреда не принесут. Перебесятся и остынут. От этого только ума прибавится.
А так как внешне ни Шамши, ни Бурна никак не проявляли своих переживаний, об этом разговоре все вскоре забыли. Другие события вышли на первый план.
Следующую короткую остановку сделали, когда город окончательно растаял вдали. Шатров не ставили. Энинрис, однако, тут же снова начала хлопотать, развела костер и поставила на него котел с водой. Когда вода закипела, она бросила в воду небольшое количество травы, которую время от времени собирала по дороге. Выдержав ее короткое время, она разлила настой в невысокие кружки без ручек и подала сидящим вокруг костра мужчинам. В это время ими обсуждалось предложение Набонасара об изменении направления движения каравана.
– От Ниппура мы шли строго на восход солнца, – говорил Набонасар, – и из города наши недруги могли проследить направление нашего движения. Отсюда я предлагаю изменить направление нашего движения – уйти немного вверх от линии нашего пути. Для нас это будет лишь незначительным удлинением пути, для возможных преследователей – это потеря нашего следа.
– Как же, потеряешь наш след! – усмехнулся Хутрап, – вон он как виден!
И действительно, сотни верблюжьих ног прошли по степи, и их следы четко указывали, что здесь прошел внушительный караван.