Долбушин с сомнением покосился на бусы из птичьих черепов, но спорить не стал и отвел Дайни в сторону. Выслушал ее, что-то уточнил и подозвал к себе Лиану. Четверть часа спустя у Лианы зазвонил телефон. Она что-то односложно ответила и передала трубку Долбушину.
– Держите связь, шеф! Дело сделано! – сказала она кокетливо.
Глава форта взял телефон и, разговаривая, стал оглядываться, кого-то высматривая.
– Кто это еще? – спросил Белдо, любивший все знать.
– Вот уж не скажу! Я бедная глупая женщина. Я умею только нажимать на кнопку, как меня научили, – ответила Лиана.
Вскоре Долбушин вернулся с пакетом в руках. Это был один из тех плотных, с фирменным оттиском пакетов, в которые в зоомагазинах сажают купленных рыб. В пакете билась рыжая, с ладонь, рыба с крупными глазами, смотревшими не в стороны, а чуть выдвинутыми вперед, что позволяло ей лучше определять расстояние до добычи.
– Трехгибридный попугай! – сказал Долбушин. – Подойдет? Или что-то другое подыскать?
– Он же живой! – укоризненно воскликнула Дайни.
– Ну так что? – не понял глава форта.
– Живой рыбой я управлять не могу! Она поплывет куда захочет!
– Ой-ой-ой! – захлопотал Белдо. – Мне бы твои сложности, Дайничка!.. Ингвар, да где же вы, кошмарный человечище? Нам нужна ваша безжалостная сила! Прикончите, пожалуйста, рыбку!
Тилль с готовностью протянул к пакету толстые пальцы.
– Не надо! – хмуро остановил его Долбушин. – Изуродуешь… Давай уж лучше я!
Он быстро вскинул зонт и, поморщившись, коснулся его ручкой пакета. Рыжая рыба дернулась, перевернулась в воде и начала медленно всплывать, белея брюхом.
– Готово. Такая рыбка тебе больше нравится? – с легкой издевкой спросил Долбушин.
Дайни, не отвечая, взяла в руки пакет и отошла. Было видно, как, склонившись над водой, она отпускает рыбу и довольно бормочет: «Умница моя! Красавица! Ну поплыли, поплыли!»
Долбушин покрутил пальцем у виска.
– И где вы таких набираете? – спросил он у Гая.
– Я набираю? Увольте меня от чужих тараканов. Это все Дионисий Тигранович! – ответил Гай.
Старичок кисленько посмотрел на Гая, но от замечаний воздержался.
Следующие три часа Гай и все главы фортов сидели в доме на колесах и ждали. Каждый ждал по-своему. Тилль, которому Гай не разрешал при нем курить, ломал и крошил сигареты, выкладывая из обломков на столике нечто вроде пирамиды.
Гай был неподвижен, как паук. Но неподвижность его не была отупелой. Глаза его пылали. Порой он делал несколько быстрых движений: менял позу, что-то брал, отдавал приказ – и опять замирал.
Белдо бегал по вагончику, трогал все краны, посуду, крепления откидной кровати. Даже под подушку заглядывал.