Продавец был явно рад от него избавиться. Нина приобрела его за символическую сумму, а затем на глазах у дедка открыла. Справочник был криво прорезан изнутри макетным ножом, и там, в тайнике, лежала свернутая в трубку пачка долларов, стянутая разноцветными резинками. Нина достала ее, переложила в свою сумочку, затем вернула опустелую книгу назад в коробку и, цокая каблучками, рысцой побежала за Афанасием и Гулей. Дедок ошалело стоял и остановить ее не пытался. Потом бросился к ящикам и, вытряхнув их содержимое на асфальт, принялся перетряхивать все книги по очереди. Но, увы, обнаружил только бумажку от тростникового сахара, которую кто-то использовал как закладку.
– Вот как печально не читать книг! Спорим, теперь он будет пролистывать каждую по два раза! – сказал Афанасий.
– Это я должна спорить, – ревниво напомнила Гуля.
Нина остановилась у киоска с мороженым и легонько толкнула ногой урну.
– А еще говорят, деньги под ногами не валяются! Да через каждые сто шагов! – сказала она. – Вот сюда полчаса назад выкинули пятьсот рублей! Человек перепутал: выбросил сдачу в урну, а в бумажник спрятал ненужный ему чек!.. Да что ты делаешь, не ройся в мусоре! Лучше я тебе так дам!
И Нина за рукав оттащила Афанасия, который уже пытался ковыряться в урне палочкой.
– Побежали! Зеленый свет! – закричала она, бросаясь к дороге.
– Это не зеленый! Это салатовый! – оспорила Гуля, но дорогу все же перешла.
Дальше они шли парком. Это был маленький уютный московский парк. Его игрушечные размеры компенсировались извилистостью выложенных камнем дорожек, хитро переплетавшихся вокруг крошечного прудика и делавших конечность бесконечностью.
Нина развеселилась. Стала кричать, что к ней каждый день приходит куча гостей. Первый – дядя Глюк, второй – дядя Куку, а третья кто? Третья – тетя Истерика! Потом, прыгая по парку, ударилась большим пальцем ноги, опять заныла и с игры «Как все хорошо!» перепорхнула на игру «Как все плохо!».
Афанасий давно заметил, что у Нины эти игры примерно равноценны. Только в первом случае она говорила: «В горах в Шахимардане я видела озеро! Вода в нем такого цвета, что ее правильно не передаст ни один фотоаппарат». А во втором: «Однажды мне наложили четыре шва, полгода продержали в кровати, а потом ломали кость заново, потому что она неправильно срослась».
Гуля, напротив, чаще всего была настроена оптимистично. От малейшей ранки не укладывалась умирать, а о жизненных неприятностях говорила примерно так: «Ну попала я вчера на велосипеде под дождь с градом. Ну промолкла… Ну заболела… Что ж теперь? Зону лиственных лесов тоже нужно поливать!»