– Ниче! Хорошая машинка, она еще послужит! – довольно сказал Кузепыч, когда, стартовав с перекрестка, они обогнали спортивную модель «БМВ».
– Она же старая! – сказала Рина, которая как девушка могла говорить то, за что Сашке и Улу открутили бы голову.
– Я тоже не новый! – возразил Кузепыч и стал, как шепнул Сашка, толкать философию.
Философия же у Кузепыча была такая. У европейской машины железо хорошее. Оцинковка там и все такое. Она и в двадцать лет выглядит как новая, но никуда уже не едет и вечно стоит на ремонте. От японской же машины в двадцать лет остались одни колеса, но эти колеса все еще куда-то стремятся!
– Твоя же тоже вечно на ремонте! – неосторожно брякнул Ул.
– Это не ремонты! Это улучшения! А кто не согласен – тот идет пешком! – Брови Кузепыча встали торчком, уши побагровели, и сразу оказалось, что несогласных с ним нет.
В районе «Планерной», имевшей для шныров ритуальное значение, поскольку именно отсюда по кратчайшей дороге отходила маршрутка № Н, Ул схватил Кузепыча за плечо:
– Тшш! Тормозни! Смотри!
Кузепыч остановился. Поначалу ни он, ни Рина с Сашкой не увидели ничего особенного. Два обычных людских потока, из которых один стремится покинуть метро, а другой, напротив, в него всосаться. Но потом Сашка заметил двух мужчин, которые, стоя чуть в стороне, у газетного киоска, на что-то показывали и смеялись.
– Они? – спросил он.
– Точно! Делмэны Долбушина! – сказал Ул. – Одного я знаю. Другой, видать, его приятель. Опять алмазами намусорили!
– Чем намусорили? – не понял Сашка.
Ул объяснил, что в большинстве своем люди понятия не имеют, как выглядят природные алмазы. Абсолютно не так, как после огранки в ювелирных витринах. И вот долбушинцы порой развлекаются: бросают их где-нибудь под ноги в людном месте, человек проходит мимо, сердито пинает алмаз и идет дальше. А к нему потом подходят, пожимают руку и благодарят за находку. Говорят, для безопасности рядом должна дежурить «Скорая». Ну и пара крепких санитаров бывает не лишней.
– Подождите меня! – велел Ул и, не успел Кузепыч проворчать, что парковаться тут нельзя, выскользнул из машины. Видно было, как круглый и крепкий Ул прокладывает себе дорогу в толпе. Вот он кого-то вежливо отстранил, что-то поднял, а вот он уже сам трясет руки ошарашенным делмэнам, разворачивается и уходит. Один из делмэнов пытается его задержать, но Ул хлопает его по плечу так, что становится видна нерпь. Делмэны отступают.
Минуту спустя Ул плюхнулся на сиденье.
– Ну поехали! Чего стоим? Кого ждем? – сказал он и, разжав ладонь, показал два невзрачных камешка.