Пушкин – Тайная любовь (Сидорова) - страница 174
. Своими ветвями-руками она отворачивает голову стоящего подле нее коренастого, «склонного к полноте» лиственного же деревца – «ея дочки Анны Вульфъ»– от ели-Пушкина. И сразу понимаешь: дело идет о находящихся в Тверской губернии осиповских Малинниках 1826 года, куда Прасковья Александровна подальше от Пушкина надолго «сослала» было свою неравнодушную к нему дочь. Анна Николаевна из этих самых Малинников писала тогда поэту о своей матери: «Я в самом деле думаю, как и Анета Керн, что она хочет одна завладеть вами и оставляет меня здесь из ревности». (XIII, 553)
Фрагмент ПД 838, л. 100
Послессылочный Пушкин осенью 1826 года, по правде сказать, и не стремится вслед за Аннушкой в Малинники. Он честно отмечает в кроне посвященного ей деревца состояние их отношений того времени: «Я съ ней не былъ». Вместе с Алексеем Вульфом он занят разработкой плана посещения тверских краев по другому поводу. В хвойных лапах между нашими друзьями-елями, как и в левой стороне кроны дерева по имени Алексей Вульф, записана одна и та же важная для Пушкина информация: «Я съ Вульфамъ Ѣду въ Прямухино». Это «Въ Прямухино», как лейтмотив пушкинской жизни с 1826 по 1831 годы, зафиксировано и в как бы «отпечатке пальца» поэта над всей «лесной опушкой».
Парочка деревьев в центре сюиты – чета Гладковых. Пышную крону хорошо просматривающегося «женского» дерева Пушкин подписывает: «Екатерина Гладкова. Моя Минерва. В нея влюбленъ АлексѢй Вульфъ. Я съ ней еще не былъ. Я люблю Екатерину Бакунину». Фигуристая, пригожая лицом, вечно разряженная в пух и прах Екатерина Ивановна замужем не по своей воле за спрятанным в ее тени неприметным человеком Яковом Гладковым, ротмистром расквартированного в Старице Оренбургского уланского полка.
Фрагмент ПД 838, л. 100
И для кого, возбуждая ревность мужа, она трясет своими высоко открывающими красивые стройные ноги пышными юбками? Ведь не реагирует даже на весьма энергичные ухаживания за ней своего двоюродного брата Алексея Вульфа. Хоть тот и пишет о ней в своем дневнике: «…эта женщина подходит ближе всех мною встреченных в жизни той, которую бы я желал иметь женою». Л.А. Черейский, впрочем, рассеивает эту иллюзию – приводит другую фразу о Гладковой все того же Вульфа: «Недостает ей только несколько ума»[123]. По этому поводу все тот же автор справочника примечает: «С древнеримской богиней мужества и мудрости Екатерина Ивановна сопоставлена, конечно, иронически».[124] Ловелас-Пушкин тоже был не прочь приволокнуться за Гладковой в 1829 году, да не выгорело. «В Бернове не застал я уже толстож…ю Минерву,