Пушкин – Тайная любовь (Сидорова) - страница 176
Правая часть фрагмента ПД 838, л. 99 об.
Имена тригорских девушек записаны в четырех пышных ветвях на стволе дерева по имени Прасковья Осипова-Вульф с приметным «дуплом» на его «самом сексуальном месте»: Анетка В. (Анна Николаевна Вульф), Александра (Ивановна Осипова), Евпраксия (Николаевна Вульф), Нетти (Анна Ивановна Вульф)[126]. На стволе-теле у органа любви материнского дерева записано имя сына Прасковьи Александровны: «АлексѢй». Похоже, мать действительно его любит гораздо больше, чем своих девчонок.
Широко-пышное невысокое деревце на стройном стволике-«ножке» во втором уровне сюиты очертаниями своих ветвей выписывает неприятную, судя по выражению «лица» и особенно – криво оттопыренной «губы» пушкинского материнского дерева, информацию: «…А Евпраксiю АлексѢй Вульфъ имѢлъ». Евпраксия Алексею, напомню, – родная младшая сестра. Дерево лицом как бы односторонне щурится, отворачивается от связанной с любимым сыном Прасковьи Александровны напасти инцеста в ее семействе, предпочитает ее не замечать. Что, кстати, по отзывам взрослых детей помещицы Осиповой-Вульф, было для нее, натуры эгоистической, думавшей только о собственных удобствах, весьма характерно.
Эта кривая губа – верная примета облика тригорской барыни. Анна Керн в письме к автору первой научной биографии Пушкина П.В. Анненкову в 1859 году описывает вдову своего двоюродного дяди так: «…это была далеко не пошлая личность – будьте уверены, и я очень понимаю снисходительность и нежность к ней Пушкина… И так мне рисуется Прасковья Александровна в те времена. Не хорошенькою, – она, кажется, никогда не была хороша, – рост ниже среднего, впрочем, в размерах, и стан выточенный; лицо продолговатое, довольно умное (Алексей на нее похож); нос прекрасной формы; волосы каштановые, мягкие, тонкие, шелковые; глаза добрые, карие, но не блестящие; рот ее только не нравился никому: он был не очень велик и не опрятен особенно, но нижняя губа так выдавалась, что это ее портило. Я полагаю, что она была бы просто маленькая красавица, если бы не этот рот. Отсюда раздражительность характера»[127].
ПД 835, л. 19
Карикатурный профиль престарелой в восприятии Пушкина Осиповой возникает в затерявшейся в онегинских строфах рукописи стихотворения «Мне жаль великия жены…» (ПД 235, л. 19), в котором в «рифму» с некоторыми чертами поведения Прасковьи Александровны с иронией рассказывается о российской императрице Екатерине Великой: