Майер потащил Брюса завтракать. Хозяину нравился гость, он не скрывал этого, и не только потому, что вчера Сарджент спас его. Чак всем своим видом показывал, что в его вкусе такие парни, которые умеют постоять за себя, и мир держится именно на таких, хотя они не мастаки утонченных речей и не умеют, что называется, производить впечатление.
Майер тарахтел не переставая, будто вознаграждая себя за молчание вчерашнего вечера. Он оказался отставным полковником, организовавшим недурной бизнес и живущим в свое удовольствие, предоставляя печалиться другим.
Сарджент отрезал ветчины и неожиданно спросил:
– Откуда у вас револьвер?
Майер сделал вид, что не слышал, и рассказывал без умолку про годы, проведенные в Париже, и про свое разочарование во француженках.
– Мужики тоже не лучше баб, любят трепаться, – разглагольствовал он. – Француженки, итальянки… Я так скажу: женщина или есть, или нет! И все тут. Вы, наверное, женаты? Дети?
Брюс покачал головой.
– А-а! – протянул Майер, и это могло означать что угодно.
– Откуда у вас револьвер? – Сарджент не то чтоб проявил неучтивость или напор, а просто не любил, когда его вопросы повисали в воздухе; в конце концов Майер мог запросто купить револьвер, так же, как это собирался сделать сам Брюс, но револьвер толстяка – не из ходовых, довольно редкая марка, явно из арсеналов, которые не подлежат распродаже.
Майер понял: мимо ушей не пропустишь. Он будто поискал вариант ответа у себя под тугим седоватым бобриком:
– Игрушка… японская… стреляет жавелло.
Брюс видел, что Майер врет, и тот, скорее всего, понял, что его ложь не удалась, но не опечалился и, показывая, что болтовня болтовней, а он человек дела, рубанул:
– Вы без работы сейчас?
Сарджент неохотно кивнул и подумал: сейчас Майер вывалит гору фальшивых уверений и… ничего не изменится, как случалось уже десятки раз. Но тот промолчал.
После завтрака Майер подвез Сарджента домой. Брюс видел, как Чак посмотрел на его обшарпанный дом, а когда Сарджент пригласил зайти к нему, отказался, из чего Брюс сделал вывод, что толстяк не лишен такта и даже тонкости, раз так быстро сообразил, что Сардженту неловко принять гостя у себя, только что покинув его шикарные апартаменты. Майер высунул голову из машины:
– Я позвоню.
И Брюс знал: он позвонит или вскоре, или никогда.
Дома Брюс лениво пробежал свежую газету и остановился на сообщении о работе Комиссии по расследованию причин гибели «боинга» у берегов Ирландии: он читал рассеянно и только благодаря памяти на фамилии вспомнил, что уже натыкался на имя некоего Гордона Кэлвина – большая шишка в службе, контролирующей деятельность авиакомпаний. Этот Кэлвин что-то объяснял корреспонденту, а тот – все газетчики насмешники и шалопаи – норовил поддеть чиновника и запутать в усладу читателям, но ничего не выходило: как видно, Кэлвин – толковый малый.