Сарджент как раз дочитывал статью, когда позвонил Майер. Он сказал, что кое-что подвернулось и надо встретиться.
Чак заказал ужин в дорогом ресторане; если в «Бо-Сит» шик был дутым, багетным, а роскошь накладной, как бороды и парики, то здесь и роскоши особой не чувствовалось: ее место заняли основательность, необыкновенная чистота, прохлада и невозмутимость всех, кто здесь присутствовал, – от клиентов до официантов.
Обслужили мгновенно. Чак говорил, говорил и подкладывал Сардженту лучшие куски. Брюс не придавал значения словам Майера, понимая, что самое важное произойдет в конце; толстяк тоже по-своему щупал Сарджента и, как считал тот, имел на это право.
Поговорили о рулетке, и Майер рассказал, что в мире орудуют шайки, в них объединяются бывшие владельцы небольших игорных заведений, администраторы, охранники, бывшие полицейские, и – главное! – первоклассные механики, до тонкостей знакомые с устройством рулеток и игральных автоматов. Самое непростое в таком промысле – подкупить работника игорного предприятия и с его помощью получить доступ к рулеткам в ночное или другое время, когда залы пусты. Механик настраивает рулетки и… фортуна подчиняется.
– Мы вчера играли на отрегулированной рулетке? – Сарджент уплетал омара. Он все знал и без Майера.
– А вы поклонник честности? – Толстяк пристально посмотрел на Брюса.
– Пожалуй… Во всяком случае, мне не клали на мягкое сиденье.
– Ну-ну… – Чак словно хотел сказать: «Кто ж признается?» Он не потребовал разъяснений, показывая, что ему известно о практике полицейских, которые собирали взятки, проезжая у кромки тротуаров в патрулируемом районе; те, кому полагалось давать, подходили к машине, шедшей на малой скорости, и бросали деньги на заднее сиденье через опущенное стекло.
– Изрядно капает на мягкое сиденье?
Сарджент допускал, что Майер его проверяет, и решил не врать:
– В воскресенье, когда запрещено торговать в винных погребках, с хозяина причитается десять – пятнадцать монет; с зеленщиков, что ставят тележки с товаром рядом с магазинами и загромождают тротуары, по пять монет; у ресторанов вроде этого запрещена стоянка машин в два ряда, а посмотрите, сколько их здесь…
Майер потянулся к окну:
– В четыре ряда…
– Значит, швейцар разрешил на свой страх и риск… Наверняка ежемесячно заносит на заднее сиденье не меньше сотни. Дамы невысокого пошиба еженедельно отсыпают по три-четыре десятки. При исполнении всегда можно выжать деньгу… Возьмите внезапные смерти…
Толстяк оживился: этого он явно не знал.
– Кого-то призвал Господь. На улице. Патрульная машина тут как тут. Полицейские завладевают ключами от квартиры и, установив личность, а значит, и прикинув, каков ожидаемый улов, никуда не сообщая о случившемся, совершают молниеносный налет на квартиру: крадут самое ценное – деньги, золото, меха.