— Ты меня не понял. Я хотела спросить — почему она не хочет, чтобы ты вернулся?
— У нее кто-то есть. Нет! Я уверен, что дело не в этом… хотя кто-то у нее есть. Она тоже хочет вздохнуть свободно.
— Тогда я не вижу смысла.
— Не видишь?
Официант принес третью бутылку вина и счет. К этому времени Дуглас уже глотал вино, как пиво в жаркий полдень.
— Нет! Ты говоришь, что любишь меня. Да мне и необязательно слышать это от тебя. Я знаю, что любишь. А Мэри ты больше не нужен. Однако ты по-прежнему не хочешь переехать ко мне. — Хильдин лоб избороздили морщины — как ни пьян был Дуглас, он не мог не отметить точность этого выражения: морщины его именно избороздили.
— Смысла никакого, — согласился он.
— Это просто увертка.
— Согласен. — Он допил бокал холодного вина и потянулся налить новый, в поисках истины. — Ты говоришь, что любишь меня и знаешь, что я люблю тебя. А я вот не знаю, что такое любовь. То есть я знаю, какой смысл мне хотелось бы вложить в это слово, но оно его не вмещает или, вернее, не может вмещать. Следовательно, я не знаю, что это такое. Не знаю, насколько оно весомо. Я знаю, что такое страсть — мы ее испытали, до сих пор испытываем, и не только в постели. Мне кажется, я знаю, что такое эротика; наш ужин мог бы быть эротичным, не будь ты так напряжена, а я так утомлен. Но вот этот ужасный пробел — любовь… Если уж на то пошло, я знаю, что такое долг, — узнал, правда, с некоторым опозданием; то же можно сказать об ответственности — опять-таки узнал с опозданием. Но любовь… любовь… отныне мне придется обходиться без нее.
— Это звучит ужасно.
Хильда напряглась, как тигрица, почуявшая опасность. Ему она нравилась, когда вот так собирала в кулак всю свою волю, сосредоточивалась на одной мысли. Сейчас она защищала Любовь, как защищала бы своих детенышей.
— Это звучит устало.
— Если ты устал — это твоя собственная вина. Бывает, что люди действительно устают — от беспросветной работы. Твоя же «усталость» — это не что иное, как распущенность.
— О, как правы вы, ваше величество! Как правы!
Она улыбнулась, теперь уже достаточно уверенная в себе. — Честно говоря, мне кажется, ты говоришь, сам не зная что. Если же ты хочешь знать, что думаю я, — так это что у вас с Мэри все кончено, только ты не желаешь этого признать. Но я уверена, что со временем признаешь. У тебя сейчас переходный период, только и всего.
— Вовсе нет. Я отдаю себе отчет в том, что говорю.
— В таком случае, скажи, что ты меня не любишь.
— Это отсюда вовсе не следует.
— Да нет, именно следует, — сказала Хильда, сдерживая смех, в восторге от того, что загнала его в угол. — Скажи, что ты меня не любишь.