Эмма густо покраснела. Она кивнула и достала заранее приготовленный маленький черный конверт с двумя отделениями. В одном лежали две фотографии: она с ребенком и ребенок сам по себе. В другое она вложила бумажку со своим адресом и телефонным номером. Все это она передала Лестеру, который стал покорно рассматривать фотографии.
— Он мальчик, — пояснила Эмма.
— Прекрасно. Похож на Эдварда Робинсона. Или на китайца.
— Он похож на тебя.
— Ты считаешь?
— Когда спокоен.
— Как ты его назвала?
— Я хотела посоветоваться с тобой.
— Гарри, — сказал Лестер. — Назови его Гарри. Это хорошее имя. И дай ему еще одно. Как знать — может, оно ему и понадобится.
— Генри Таллентайр, — сказала она.
— Таллентайр?
— Только если ты не против. Это ведь ничего не значит. Я хочу сказать, я ведь не собираюсь предъявлять тебе никаких претензий.
— Понятно.
Он захлопнул конверт и протянул ей.
— Оставь себе, — сказала она. — Мне хочется, чтобы ты его взял.
Лестер понимающе кивнул.
На этот раз облегченно вздохнули оба. Он растянулся на траве подремать. Эмма начала неторопливо собирать объедки и бумажки, продолжая любоваться парком. Здесь было так покойно. Ласковое солнце, мягкая трава под ногами, люди в шезлонгах, по всей видимости ничем не озабоченные, белые рубашки, яркие летние платья и юбки, резвящиеся повсюду дети, оркестр — что это он играет? Элгара? Да, конечно. Она и в музыке понабралась знаний. Увлекалась ею последнее время даже больше, чем литературой. Выяснилось, что один любезный прихожанин оставил в наследство ее отцу огромную коллекцию пластинок, и это сокровище — вместе с третьей программой радио Би-би-си — открыло ей целый мир блаженства, музыкальный мир. Да, конечно, Элгар. «Загадочные вариации». Эту вещь легко узнать, но с чего-то начинать нужно. Раздались сдержанные аплодисменты; такие же вежливые, такие же благодарные и ненавязчивые рукоплескания слышались в воскресенье в этот час по всей стране: возле эстрад для оркестров в парках и на променадах, на деревенских состязаниях в крикет, на конных соревнованиях, на площадках для игры в теннис и в шары, где англичане неспешно, пользуясь хорошей погодой, занимались на досуге спортом. Лестер задремал. Эмма украдкой посмотрела на фотографию, лежавшую у нее в сумке. Гарри? Пусть будет Гарри, прекрасное имя! Она уже соскучилась без сына. Срам какой! Неужели она такая наседка?
Она почитала Диккенса и задумалась над судьбой Лиззи Хэксем.
Нужно собраться с силами. Эмма хотела сделать Лестеру одно предложение. Она почти не сомневалась, что оно будет отвергнуто, но обдумала его очень тщательно и решила, что выскажет во что бы то ни стало.