Наконец он проснулся, блаженно улыбнулся ей, поежился и закурил.
— Лестер, — собравшись с духом, начала она. — Я переезжаю в Лондон. С родителями мне было очень хорошо, но я хочу жить в Лондоне. У папочки — у моего отца, — быстро поправилась она, вспомнив, что слово «папочка» каждый раз почему-то раздражало его, — есть друг, тоже священник, в Северном Кенсингтоне… он согласился сдать мне очень дешево комнату, предназначавшуюся прежде для экономки. Мне сказочно повезло! Рядом в доме Церковного общества есть ясли, и я собираюсь поступить туда на работу, чтобы что-то зарабатывать и одновременно присматривать за… Гарри. Так вот, адрес в конверте, который, я дала тебе. Если у тебя появится желание зайти как-нибудь…
— В дом священника?
— Да, — прошептала она.
Лестер снизошел до того, чтобы поинтересоваться: — А что такое «ясли»?
Эмма объяснила.
— А хорошо ли там будет ребенку? Ведь они ухода требуют.
Она успокоила его на этот счет.
— Похоже, ты становишься на ноги, — сказал он.
— А как в Нью-Йорке было? — спросила она, желая ответить любезностью на любезность. — Ведь то, что ты провернул с Мерлином Рейвеном, — это же потрясающе… я хочу сказать, это очень хорошо.
— Ты думаешь? — Лестер взглянул на нее так, будто за все, что за этим должно было последовать, ответственность лежала исключительно на ней. — С этим все кончено. Он скотиной оказался.
Эмма молчала. Она видела лишь, что Лестера опять использовали, а затем вышвырнули за ненадобностью. Ей хотелось обнять его, прижать к себе, защитить. Она сделала движение к нему, но тотчас отпрянула, заметив ожесточение в глазах: мол, не суйся! Мерлина Рейвена она ненавидела.
— Все они скоты, — прибавил Лестер, как бы реабилитируя ее и ставя на одну доску с собой. — Что ты делаешь вечером? — спросил он.
Ей удалось достать билет на концерт в Фестивал-Холле. Рудольф Сэркин! Редкостное удовольствие! Она была совершенно уверена, что если Лестер и появится, то к вечеру он ее уже покинет. Она думала пойти на концерт, а затем с «молочным поездом», как его называли, поехать домой, чтобы к утру быть уже с ребенком.
— Ничего, — ответила она.
— Мне нужно повидать одного человека насчет организации новой группы. Молокососы! Придумали выступать со световыми эффектами, как будто мы это не делали в шестидесятые годы. Твердят, что мы все — пройденный этап. Кто-то даже объявил динозаврами Рейвена и его группу! Беда только, что этим новым парням чего-то не хватает. Рты разевать они мастера, и писатели от них в восторге, потому что во всех своих песнях они талдычат о новом поколении, — только кому это надо? Мелодии ни к черту не годятся! А аранжировка! А играют они как! Ей-богу, я подумываю кончать с этим делом и подыскать себе занятие поспокойнее. Один мой дружок держит игорную лавку