— Как будто ты ему и насоветовал, — поцеловала она Егора и прижалась, разжигая его страсть.
— Ну а ты?
— Не стану ж я кидаться ему на шею, как сучка блудливая?
— Чего ж тогда?
— Пообещала подумать.
— Ты особенно не артачься, не корчи из себя, — занервничал Егор. — Он мужик прозорливый. Чтоб не учуял чего.
— В Москву торопился. Говорил, что закончился его отпуск, вот и теребил. В другой раз за мной сам приедет.
— А Странников как?
— А что ему? Он на Августину глаз положил, лишь полбутылки принял, а про меня — будто и не знал никогда.
— Ну, дай бог! — обнял Ковригин Серафиму. — Вроде как мечтали-думали, так и срастается.
— Сплюнь! — охнула Серафима.
— Поеду, — вырвался он из её объятий. — Может, ещё догоню. Теперь мне не до баловства, теперь новый хозяин. Его привычки изучать надо.
Однако как ни гнал автомобиль Ковригин, а догнать начальство ему не удалось: местные таксисты Крымкурсо по терренкуру летают, как птицы, в бешеной езде им равных нет. Но в номере Странникова, когда он подкатил к санаторию, горел свет. Ковригин с нетерпением вбежал, забыв постучаться. Каково же было его удивление, когда за одним столом с бывшим секретарём губкома как в старые добрые времена он увидел артиста Задова. Потрезвее, тот поднялся навстречу, принялся обнимать Ковригина, неожиданно заплакал.
— Что такое? Умер кто? — затряс его Егор, отстранился и заметил Богомольцева, тот, прихрапывая, спал на койке Странникова.
— Горе у нас, — закатил глаза артист.
— Да что случилось, скажите толком? — Егор повернулся к Странникову.
Тот вяло махнул рукой без особых эмоций:
— Логичен исход. Сознательно к этому шёл гад.
— Как ты так можешь? — картинно вскинул руки Задов. — Человек с последней надеждой к тебе обратился! Больше ему защиты не сыскать!
— Его место в тюрьме, — поморщился Странников. — Ты — дитё малое, Жорик, если не прикидываешься.
— Василий, что ты говоришь, побойся Бога!
— А-а-а… — отвернулся тот, заскользил взглядом по столу в поисках водки. — Негодяй, натворил столько!.. Невесту собственными руками сгубил и дурачком прикидывался!
— О ком вы?! — затряс Ковригин Задова.
— Неужели вам не ясно? — опустил голову артист. — Арестовали Павла Тимофеевича Глазкина, председателя губернского суда и половину его судей!.. Ваш Турин средь бела дня лично конвоировал его через весь город в «Белый лебедь». Зачем, зачем он трагедию обратил в фарс? Чтобы любовалась и смеялась чернь? О времена, о нравы!..