, Тимох? Не обходишься ты без игрушек. Каким был, таким и остался.
— Ты чего творишь?! — ощерился бандит, отскочив в замешательстве, у его приятеля вмиг озверела физиономия, и он угрожающе сунул руку в карман.
— На кого охота, братаны? — Турин продолжал улыбаться, но в глазах его запрыгали злые бесенята, и сам он запружинил на носочках туфель в нетерпении. — Чирей на заднице Кольчугу свалил? Так и сказал бы он мне сразу. Только не верится, Кольчугу дубиной не угробить. А с вами, шавками, дел иметь не собираюсь, — он сплюнул под ноги пыжившемуся молодому, — на кой чёрт мне с вами лясы точить?
Оба пригнулись, готовые броситься на него, ожидая удобного момента, но Турин согнал фальшивую улыбку с лица, одарил Тимоху уничтожающим взглядом и небрежным броском вернул финку.
— Не желает помочь ваш пахан, так бы и ответил. Чего икру метал? Вы здесь, похоже, забыли Штыря? Так я шепну ему при случае, как встречают земляков в Саратове.
Имя, произнесённое в сердцах Туриным, возымело на обоих бандитов магическое действие. С них пыл слетел в считанные секунды, и боевая ярость обратилась растерянностью. Переглянулись, смешавшись, а Тимоха даже шею вытянул в большом изумлении:
— Погоди… Божок! Погоди, Василий Евлампиевич…
— Чего уж годить!
— Кольчуге ж малява пришла, что отпрыгнулся[24] ты без согласия общества, легавым заделался и нашим браткам, урками, того… тюряги конопатишь.
— Кто тебе пролаял, шавка, что без согласия общества? — огрызнулся, не моргнув, Турин. — Не по твоей башке такие дела. Кольчуге передай, чтоб спросил тех, кто его повыше, раз сомневается. А у меня времени в обрез. Если веры мне нет, убирайтесь к чёртовой матери, но пеняйте на себя! А готовы помочь, двигайте за мной, — и он шагнул к пивнушке. — У меня горло пересохло от пустой болтовни. Там поговорим, надеюсь, место удобное.
Не сговариваясь, оба, как побитые дворняги, поспешили за Туриным.
На вокзал теперь Турин безнадёжно опаздывал и надеялся на одно — по какой-нибудь счастливой случайности поезд прибудет на станцию с опозданием, либо его задержат с отправлением здесь. Должно же ему повезти хотя бы в завершении этих хлопотных суток, которым не виделось ни конца ни края.
Паровоз стоял под парами, и ёкнуло сердце — есть на небесах неизвестный святой покровитель и для сыщиков. Хорошего да могучего не выделил Зевс, верховодивший там ещё до Христа, но в сыскном деле, конечно, и в те времена нуждались, был же у вояк Марс, у охотников — Артемида, у любовников — Венера, даже пьянчужки и те своего Бахуса почитали, поэтому сыщиков тоже обнести не могли при раздаче. Не известен никому, но зачем ему популярность, тем более известность, сыщик должен быть невидим, неслышим, неуловим, одним словом, его сплошь должны окружать тайны. Рассмеявшись своим мыслям и довольный чудной, но вполне подходящей догадке, Турин глянул на небо, желая удостовериться, не подмигивает ли ему с небес его покровитель, выручивший с поездом, но тёмное небо висло над ним и даже луна не удосужилась выкатиться полюбоваться, посветить суетящимся отъезжающим людишкам.