— Хлопцы ночей не спят! — из-за плеча спеца пробился Витёк. — Задержанный Хребтов начал давать показания по первому убийству. А поручить бы его допрос Легкодимову, Иван Иванович из него многое выпотрошить смог бы. Он Хребта ещё по царским временам помнит.
— Тебе откуда знать? — припустился на него Нетребко. — Мелет тебе Марик всякую ерунду! Вот они как работают, Василий Евлампиевич! Налицо утечка информации. С такими разве чего раскроешь?
— Паша Марик Хребта на повинную склонил, — тщетно пробивался шофёр к Турину.
— Уголовник Хребтов заговорил недавно, а убийство в начале недели было, — грубо оборвал его Нетребко и взгромоздил спину бугром так, что щупленький шофёр за ним совсем пропал из вида. — Камытин сомневается. Больше выдумает Хребет. Настоящие следы заметает. Одним словом, швах дело! А с Легкодимовым носитесь, словно с дырявой торбой, ни памяти у него, ни толку!
— Товарищ Нетребко! — упрекнул Турин. — Это что за тон? Прекратить! — нахмурился, гневом пахнуло от него на молодцов. — И гурьбой зачем припёрлись меня встречать? Агенты, мать вашу!.. Вырядились, словно на парад… За версту видать невооружённым глазом!.. Работали бы, чем свару передо мной устраивать! Какого шута здесь?
— Приказ Камытина, — смутился Нетребко, а Геллер сразу спрятался за его спину. — Вас встретить велел, а после на вокзале урок прошнурить… по всем направлениям с целью раскрытия убийства.
— Вот и вкалывайте, любезные. Мои баулы тащить нет надобности за их отсутствием, — он сорвал с головы изрядно надоевшую шляпу, распахнул болтающийся на исхудавшем теле пиджак. — Я не за барахлом катался! Видите, в чём красуюсь?
Агенты, сопя, затоптались с ноги на ногу.
— Учить вас? — не успокаивался Турин. — Камытин плачет, людей ему не хватает… А вы болтаетесь, как дерьмо в проруби! Я вас займу работой! Забудете, как бумажки со стола на стол перекладывать. Где Камытин, спрашиваю?
— Пётр Петрович три часа назад сам вывез группу на убийство, — высунулся из-за плеча побагровевшего от взбучки Нетребко юркий Геллер.
— Ещё одно?
— Ночное. Профессора Брауха застрелили в собственной квартире.
— Брауха? Франца Генриховича?
— Из мединститута.
На них начали обращать внимание, любопытные оборачивались на громкие голоса, навострив уши. Турин резко отодвинул громоздкого Нетребко в сторону и двинулся вперёд:
— Где машина?
— Как обычно, Василий Евлампиевич, — Витёк уже пробивал ему дорогу, ужом втискиваясь в толпу и расталкивая любопытных.
«Не рядовое это убийство, — метались в голове Турина мысли, — настоящее чрезвычайное происшествие! Профессор Браух дружбу водил со Странниковым, в мединституте, помнится, выступил инициатором посвящения ответственного секретаря губкома в почётные ректоры. Его идея! Семь шкур спустит секретарь, как узнает про убийство… Да и узнал уже наверняка! Ехать к нему сейчас же?.. Или сначала выяснить все обстоятельства убийства?.. Начнёт спрашивать про детали, причины — засыпешься… А если к тому же Камытин упустил убийцу?.. Нет, поспешить надо на место, встретить зама, выяснить подробности и, если мелькнёт малейшая зацепка, напрячь всех сыщиков, чтобы не болтались попусту, как эти двое. Главное в первые часы — ухватить след, ухватить его, пока горячий, зацепиться, а к Странникову успеется, Странникову он всё объяснит»…