– Что-то случилось? Вам плохо?
Этот человек, этот последний запоздавший посетитель почему-то покраснел, словно ему было дурно, лоб его покрылся испариной, и вел он себя странно.
– Что-то не так? – повторила она вопрос. Человек очнулся и тихо произнес:
– Я оставил кредитку дома, – и замолчал. Девушка облегченно вздохнула:
– Ничего страшного. Можно наличными. Как вам будет удобно.
– Наличными. Да-да. Конечно. Наличными, – и полез в карман за кошельком.
Дин-дон, – слышалось издалека.
– Не волнуйтесь, – подбадривала она его. – Пока мы с вами не закончим, касса не отключится. У нас удобная программа.
– Да-да, программа… Удобная…
И снова с сомнением уставился на подарки.
– Пожалуй, это я брать не буду, – пробормотал он, считая деньги, и отложил пакет с платьем в сторону. Девушка удивилась, но промолчала.
– Это тоже, – и показал на коробку с детской кухней. Она не успела ничего возразить, как тот произнес:
– И это, – кивая на авиамодель. Теперь девушка с изумлением на него смотрела. Потом произнесла: – И это? – показывая на остальные покупки.
– Почему? – воскликнул он. – Беру! Конечно же, беру! Пробивайте!
Дин-дон, – настаивало время.
Расплатившись и положив в пакет бутылку Шампанского и собачью косточку, он, провожаемый ее изумленным взглядом, медленно вышел из магазина на улицу, подставив себя белым снежинкам, которые с радостью на него набросились. А он стоял и думал:
– Платье! Замечательное серебряное платье с блестками… Только, кто его наденет? Оно ей так пошло бы… пятнадцать лет назад… Детская кухонька, – продолжал думать он. – Прекрасный подарок, но тогда дочери было пять, значит сейчас двадцать, и готовит она на настоящей кухне – вряд ли этот огромный сверток ей пригодится. А зачем взрослому мужчине модель игрушечного самолета, когда он учится на настоящем. Во всяком случае, так он писал ему в последнем письме… полгода назад. А значит, уже летает. Да, скорее всего, уже научился и летает…
Дин-дон.
Пятнадцать лет назад. Тогда он от них ушел. Потом была другая жизнь, другие женщины. Был бизнес, свое дело, были взрослые игры. Женился, разводился, снова женился. Детей больше так и не появилось. Потом остался один. А эти сейчас были где-то далеко-далеко, в другом городе, в какой-то другой жизни. В своей жизни.
Взглянул на пакет в руках и подумал:
– А кость? Зачем кость? Собака давно умерла.
Он стоял так и думал, и озирался по сторонам. Новогодние гирлянды, переливаясь яркими цветами, раскачивались на ветках деревьев, последние люди веселой гурьбой выбегали из магазина, шутили, смелись, рассаживались в машины и уезжали, а маленькие игрушечные часы отсчитывали свое игрушечное время. Площадь опустела. Он постоял еще немного, подумал, потом стряхнул с себя снег, развернулся и пошел на стоянку. Скоро двенадцать, скоро Новый год!