– Старшей горничной Лентуловой, – вспомнила обергофмейстерина.
– Позвольте мне за ней проследить, – предложила Сикорская. – Меха государыни представляют такую ценность, что я не рискнула бы оставить всё на усмотрение горничной.
– Старшей горничной! – поправила старуха. – К тому же Лентулова очень опытна, последние пятнадцать лет за меха отвечала именно она. Но если вы сами хотите заняться этим делом, пожалуйста, я не против, лишняя пара глаз никогда не помешает. Хотя мне докладывали, что в этом году моли в кладовых не было, но, как говорится, лучше уж перепроверить.
Наталья во всём с ней согласилась, пообещала проследить за работой скорняка и отправилась искать остальных фрейлин. Выйдя в приёмную, она застала их уже одетыми на выход. Ждали лишь императрицу, надевавшую ротонду. Поймав через зеркало вопросительный взгляд Елизаветы Алексеевны, Сикорская доложила:
– Ваше императорское величество, обергофмейстерина поручила мне следить за проверкой ваших мехов. Скоро прибудет скорняк.
– Жаль, что вы не увидите спектакль, – посетовала императрица. – Но раз вы остаётесь, выполните тогда и моё поручение. Я пригласила к обеду помощника министра просвещения князя Ресовского. Если мы задержимся, развлеките его. Я ещё не знакома с этим молодым человеком, хотя его начальник – министр Голицын – очень князя хвалит. Не хотелось бы начинать знакомство с неучтивости.
– Я всё сделаю, – пообещала Сикорская, и тут же подумала, что будь она на месте Елизаветы Алексеевны, то уж точно не стала бы волноваться о мнении людей, ожидавших в приёмной.
Государыня и фрейлины уехали, а Наталья отправилась в меховую кладовую, где уже трудились придворный скорняк и старшая горничная Лентулова. Оба они оторвали взгляд от разложенной на столе горностаевой порфиры и с недоумением уставились на Сикорскую.
– Я зайду, когда вы будете заканчивать, – сообщила камер-фрейлина, которая и не собиралась терять время, вдыхая пыль со старых шуб.
Она выскользнула из меховой кладовой и отправилась к дорожной. Все, что смогла украсть, Сикорская взяла именно с её полок. Елизавета Алексеевна была очень слаба здоровьем и уже объявила государю, что больше выезжать за пределы России не станет. Камер-фрейлина не знала, что ответил на это император, но сама решила: раз дорожные вещи Елизавете Алексеевне больше не понадобятся, то и пропаж долго не хватятся. Сегодня она собиралась пополнить свои запасы, так сильно оскудевшие после визита к «провидице». Наталья достала из кармана изготовленный по слепку ключ и повернула его в замке. Она давно задвинула на верхнюю полку кожаный футляр с шестью позолоченными вилками и теперь быстро нащупала свою добычу. Достав вилки, Сикорская засунула их в специально пришитый на нижней юбке карман.