«Вот и отлично, – прикинула она, – через неделю возьму ножи, а потом всё отнесу скупщику. Эх, жаль Клариссу! Без неё столько денег потеряю».
Камер-фрейлина повернула в замке ключ и пошла по коридору, стремясь поскорее попасть в свою комнату, но тут из-за угла появилась обергофмейстерина. К счастью, она ещё была далеко, а Наталья почти поравнялась с дверью меховой кладовой. Сикорская тут же нырнула в ярко освещённую комнату.
– Я хочу посмотреть, как вы проверяете горностая, – сообщила она скорняку и Лентуловой. – В этом году здесь была моль!
– Не было здесь моли, – пробурчала себе под нос старшая горничная, но возразить камер-фрейлине не решилась.
Пришлось Сикорской почти два часа наблюдать за тем, как придворный скорняк раздувает волоски меха, проверяя мездру. Наконец Наталья решила, что может смело докладывать обергофмейстерине о завершении проверки, и удалилась в свою комнату. Футляр с вилками она спрятала в шкафу для белья, засунув его под стопку заношенных нижних юбок. Слава богу, сегодня всё обошлось, но, кажется, пришло время поумерить аппетиты.
«Возьму ещё ножи, а потом сделаю большой перерыв», – решила Сикорская.
Дело было сделано, теперь можно и поручение императрицы выполнить. Уже наступило время обеда, а Елизавета Алексеевна ещё не вернулась. Сикорская прошла в приёмную – искать помощника министра. Тот сидел, развалившись на лёгком белом стуле, и, ожидая государыню, откровенно скучал. Князь оказался красавчиком. Похоже, он был моложе Натальи. Его смуглое тонкое лицо намекало на примесь восточной крови, а привычное высокомерие и холодный взгляд больших чёрных глаз не сулили окружающим ничего хорошего. Увидев входящую камер-фрейлину, помощник министра поднялся и галантно поклонился. Он даже улыбнулся, от чего его лицо сделалось очаровательным.
– Добрый день, сударь, – обратилась к нему Сикорская, не пропустившая ни одного нюанса из этих превращений. – Я – камер-фрейлина императрицы Наталья Сикорская. Государыня предупредила меня, что ждёт вас к обеду, но также она сообщила, что, возможно, задержится. Я должна позаботиться о том, чтобы вы не скучали.
– Благодарю покорно, сударыня! Позвольте и мне представиться: князь Иван Ресовский, помощник министра просвещения.
– Очень приятно. Не хотите ли до приезда государыни выпить чаю? – осведомилась камер-фрейлина.
По лицу собеседника она поняла, что у того нет ни малейшего желания пить с ней чай, но, как видно, воспитали князя безукоризненно, поскольку, натянув на лицо широкую улыбку, Ресовский поблагодарил и согласился. Фрейлина позвала гостя к маленькому столику, а сама отправилась за чаем. Когда же вслед за горничной, несущей поднос, она вернулась в приёмную, князь ждал её у окна, и его стройный силуэт чётко выделялся на фоне затенённого сумерками стекла. Да уж, Ресовский – настоящий красавец, хоть для мужчины и тонок костью. Прикинув, что стоило бы узнать побольше об этом новом знакомце, Сикорская подождала, пока горничная расставит на столе чашки, и предложила: