В кабинете они увидели согнувшуюся пополам Сикорскую. Зажав руками живот, она раскачивалась на стуле из стороны в сторону. Лицо женщины было синюшно-бледным, а шея, наоборот, отливала чернотой. Волосы свисали вдоль лица, словно клоки пакли.
Агата Андреевна не поняла, узнала ли их Сикорская. Головы та не повернула, глаз не подняла.
Но Кочубея было не так просто сбить с толку. Он усадил Орлову на стул у окна, а сам сел напротив задержанной. Испепелив Сикорскую взглядом, граф заявил:
– Мадам, вы попали в очень скверную ситуацию. За кражу вещей во дворце вас не арестовали только по милости императрицы. Вам дали уехать, но вы опять взялись за старое. Теперь вы обокрали князя Ресовского. Так что каторги вам не миновать.
Сикорская перестала раскачиваться, бросила взгляд на графа, а потом на Орлову.
– Чего вы от меня хотите? – прохрипела она.
– О чём вы? – удивился Кочубей.
– Вы привели Орлову, значит, чего-то хотите. Что бы это ни было, меняю это на свою свободу.
Голос Сикорской сбивался с хрипа на фальцет, как видно, Тимоха повредил ей связки, да и крепко сжатые на животе руки выдавали её муки. Мужчины, похоже, этого не понимали, но Орлова-то знала, что перед ними только что родившая женщина. Каким бы чудовищем ни была бывшая камер-фрейлина, но сейчас она имела право на сочувствие. Агата Андреевна бросила выразительный взгляд на Кочубея. Тот её намёк понял и, словно так и было задумано, предложил:
– Агата Андреевна, изложите даме наше предложение.
Все повернулись к фрейлине. Теперь приходилось взвешивать каждое слово, ведь Сикорская, несмотря на все муки и почти безнадёжное положение, хорошо владела собой. Перед Орловой сидела достойная противница.
– Вы должны рассказать всё о приворотах и убийстве мадам Клариссы, – сказала Агата Андреевна.
– И что я получу взамен?
– Оставите украденное серебро для возврата его законному владельцу, а сами уйдёте на все четыре стороны.
Сикорская задумалась. Она долго молчала. Её никто не торопил. Наконец бывшая камер-фрейлина посмотрела сначала на графа, потом на Орлову и сказала:
– Вы оба должны поклясться, что за вещи из дворца меня преследовать больше не будут.
– Государыня не захотела возбуждать против вас дело, значит, его и не будет, – отозвался Кочубей.
– Поклянитесь, оба! Иначе я не стану говорить!
– Обещаю, что дела не будет, – процедил граф.
– Вас не станут преследовать, – добавила фрейлина.
Сикорская с облегчением вздохнула и спросила:
– Что вы хотите знать?
– Как вы оказались втянуты в дело с убийством мадам Клариссы? – подсказала Орлова.
– К этой француженке меня привела Минкина. Она часто здесь бывала, и старуха-ворожея с неё много денег вытянула. Однако Кларисса обнаглела и в конце концов зарвалась. Минкина как-то с ней поругалась насчёт заговоров и магии. Настасья утверждала, что старухины привороты не действуют, и пригрозила сдать Клариссу полиции, а та в ответ заявила, что она сама Минкину сдаст. Расскажет в полиции, что крестьянка с военным министром вытворяет. Минкина сделала вид, что погорячилась, а с француженкой даже помирилась. Да только она таких разговоров никому не прощает. Она выманила двух Клариссиных прислужниц в Грузино, а меня и своего конюха Фёдора в ту же ночь сюда прислала. Я должна была потайной ход открыть, ну а Фёдор – сделать всё остальное.