Княгиня сочувственно зацокала языком и разразилась длинной тирадой о пользе пребывания на немецких лечебных водах. Подругу Варвара слушала в пол-уха – её интересовал лишь любовник. Стали появляться гости, хозяйка оставила княжну и занялась вновь прибывшими. Наконец в дверях мелькнули знакомые золотистые кудри. Владимир Голицын в чёрном с золотом мундире был так красив, что сразил Варвару наповал. Она даже прикрыла глаза, не в силах глядеть на своего кумира, а когда открыла их, Голицына в зале не оказалось.
«Где он? – ужаснулась княжна. – Увидел меня и ушёл?»
Варваре стало безразлично, что подумают гости и что скажет хозяйка. Она рванулась к двери. Туркестанова выскочила на лестничную площадку в тот миг, когда её любовник уже надевал шинель. Голицын заметил Варвару, и его взгляд полыхнул такой ненавистью, что княжне пришлось опереться о колонну. Хлопнула дверь – Владимир ушёл.
– Ну что, так и будешь здесь стоять? – прозвучал за спиной Варвары певучий голос.
Туркестанова обернулась. Княгиня Авдотья взирала на неё с нескрываемым скептицизмом.
– А что мне делать?
– Вольдемар сох по тебе с детства. В нашем возрасте нужно ценить такую верность…
Похоже, что Авдотья ничего не знала, а может, делала вид, что не в курсе отношений Варвары со своим родственником. Княжна так устала бороться с судьбой, а сил что-либо скрывать у неё уже не осталось, и она призналась:
– Ада, ты не понимаешь! Я тоже люблю его, а он не желает меня больше видеть!
– Да ты что? – изумилась княгиня. – Но почему он вдруг так переменился?
– Он узнал обо мне и государе!
– Ах…
Голицына на мгновение задумалась, но потом спросила:
– И ты собираешься оставить всё как есть?
– А что я могу поделать?
– В Италии такие дела решаются в два счёта, – отозвалась Голицына.
Княгиня Ада прожила за границей лет десять и, наверное, знала, о чём говорит, но Варваре от этого было не легче. Слёзы брызнули из её глаз.
– Тихо, тихо, перестань, – испугалась хозяйка дома, она метнула взгляд в распахнутые двери салона, к счастью, никто из гостей пока не заметил ни истерики княжны Туркестановой, ни ухода хозяйки. Голицына увела Варвару в сторону так, чтобы их не было видно из салона, и зашептала: – Барби, прекрати. Мы всё с тобой устроим. Я знаю одну француженку, она чего только ни делает, а уж мужчину вернёт в два счёта. Сегодня у меня гости, но если ты сможешь приехать завтра…
– Я могу! Мое дежурство – с утра, в пять пополудни я освобожусь!
– Вот и славно. Приходи ко мне, и поедем с тобой на Охту.
Княгиня проводила Варвару до дверей и отправила во дворец в своём экипаже. Всю обратную дорогу фрейлина Туркестанова спрашивала себя, во что она опять умудрилась ввязаться? Впрочем, отступать ей всё равно было некуда: если не приворот – значит, яд! Только от одной мысли об этом сердце пронзал жестокий холод.