Хотя… почему бы и нет? Никита богат. Его карьера в Министерстве иностранных дел продвигается успешно. В конце концов, он красив. Интересно, что думает по этому поводу Натали, а самое главное, что решит её мать? Но что бы там ни замыслила графиня Софи, Никита Черкасский – человек уважаемый, и, если он решится на предложение до отъезда графини, той, по крайней мере, придётся дать ответ. И Ольга рискнула:
– Если ты уверен, то, по-моему, у тебя есть шанс. Приезжай до полудня. Графиня Софи ещё будет дома.
Брови Никиты сошлись в одну линию, лицо затвердело, но он почти сразу же улыбнулся:
– Спасибо за подсказку! Я попробую, и дай бог, что бы ты оказалась права.
С последними аккордами мазурки Никита поцеловал Ольге руку, и ей показалось, что он не просто выполнил фигуру танца, а поблагодарил её.
Катя, как в воду глядела. Дебютанток оценили по достоинству, со всех сторон к ним спешили кавалеры, и вскоре их бальные книжки были заполнены до отказа. Но Ольга могла думать лишь об одном человеке. Она неотрывно искала взглядом высокую фигуру князя Сергея. Тот дважды танцевал с какими-то незнакомыми дамами, а потом пригласил княжну Туркестанову. Ольга прекрасно понимала, что Барби старше Сергея, но та была так обаятельна, её жизнерадостность била через край… Ревность оказалась очень неприятным чувством, а самое главное, слишком унизительным. Впрочем, мучилась Ольга недолго: к её удовольствию, князь догадался пригласить на танец камер-фрейлину Сикорскую.
«Ну, эта дурнушка его явно не заинтересует», – Ольга почувствовала облегчение.
Вскоре императорская чета покинула бал, и княжна совсем успокоилась. Ревновать стало некого и не к кому: Сергей незаметно исчез из зала, а вместе с Елизаветой Алексеевной уехали и все её фрейлины, кроме новеньких – самой Ольги и Натали Белозёровой.
Глава одиннадцатая
Тайны фрейлинских спален
6 декабря
Орлова ожидала Елизавету Алексеевну в гостиной, выходившей окнами на Неву. С тех пор как вдовствующая императрица в прошлом году вновь перебралась в Павловск, её фрейлины редко попадали в Зимний дворец, а в личные покои супруги императора – и вовсе никогда. Орлова с любопытством присматривалась к обстановке. На всём здесь лежал отпечаток заброшенности: гардины с обоями пора было обновить – слишком уж те выцвели, зеркала потускнели, а кое-где пошли пятнами, позолота на рамах облезла. Агата Андреевна лицезрела явное воплощение опалы. Впрочем, может, она и перебарщивала в своих подозрениях. Возможно, с ремонтом не спешили из-за слабого здоровья императрицы.
«Жаль бедняжку, столько лет в загоне. Когда-нибудь её муж спохватится, да поздно будет», – размышляла Орлова.