Орлова задумалась. У Туркестановой имелась свидетельница. С княгиней Авдотьей придётся поговорить, но Агата Андреевна и так уже знала, что влюблённая Варвара ей не солгала. Доказательством этому служило вчерашнее свидание. Неясными оставались всего лишь два вопроса, и Орлова их задала:
– Чем вы расплатились за приворот, сделанный на Владимира Голицына?
Княжна покраснела.
– У меня не было денег, за обряд платила Авдотья.
– Она сможет это подтвердить?
– Скорее всего, она станет меня выгораживать, – призналась Туркестанова, – но я попрошу её сказать правду.
– А теперь самое главное: как всё это происходило?
– Кларисса слепила восковую куклу, а я принесла шейный платок Владимира…
Туркестанова запнулась, попыталась ещё что-то сказать и не смогла – закашлялась.
Агата Андреевна не знала, настоящим ли был кашель или притворным, но её это уже не волновало, она услышала главное – приворот делался на восковую куклу. Это было ещё полбеды – с такой ворожбой можно справиться. Впрочем, разбираться с жизнью и любовными связями молодого гусара Орлова не собиралась. Если Варвара не врёт, а это, похоже, так и есть, её амуры никого не касаются. Но с другой стороны, заговорённым амулетам во дворце точно не место.
– Вы слишком сильно рискуете. Если у вас найдут эту куклу, что подумают? – шепнула Агата Андреевна.
Задумчивость на лице Туркестановой показала, что намёк понят. Княжна явно испугалась: глаза её заметались, а на лбу проступили капельки пота.
– Что же мне делать?
– Я слышала, что в таких случаях куклу нужно растопить.
– Да, француженка так и сказала, что, если любовник мне надоест, нужно только растопить куклу в чашке с кипятком и при этом трижды сказать: «Отпускаю тебя», – вспомнила Туркестанова.
– Ну вот видите, вы знаете, что нужно делать, – подбодрила её Орлова.
Княжна рванулась к двери, а Агата Андреевна осталась в приёмной, Ей-то уж точно не хотелось участвовать в магических ритуалах. Лучше она подведёт итоги сделанному. Обе подозреваемые, конечно же, не были святыми, но зато смогли оправдаться в главном. Никто из них не собирался вредить императору, и, хотя обе были бедны, Орлова не могла представить их воровками.
«Что там сказала Струдза? – вспомнила она. – Горничные во дворце знали о заведении мадам Клариссы. Надо бы выяснить имена этих девиц».
Агата Андреевна отправилась в свою комнату за шубой. Она собиралась нанести визит графу Кочубею. Как же удачно, что императрица дала ей выходной!
Глава тринадцатая
Во сне и наяву
Как же хорошо, что императрица оставила сегодня лишь молодых фрейлин! Ольге показалось, что даже воздух в кабинете Елизаветы Алексеевны стал легче и прозрачнее. Конечно, это отдавало самой настоящей мнительностью, но княжна ничего не могла с собой поделать. Общество старших фрейлин её тяготило, и дело было не в камер-фрейлине Сикорской, о которой брат уже давно Ольгу предупредил. С этой женщиной всё было ясно: она шпионила за императрицей для своего могущественного родственника. Алексей посоветовал им с Натали смотреть на камер-фрейлину, как на неизбежное зло. Гораздо сложнее Ольге было с Роксаной. Струдза была так величава, так набожна и так высокоморальна, что любая «обычная» женщина на её фоне смотрелась легкомысленной пустышкой. Впрочем, кто сказал, что это неправда?