Дождь прекратился неожиданно. Оружничий выглянул в окошко колымаги, увидел, как уползает туча, а за ней проясняется край неба.
Защелкали бичи ездовых, колымага покатилась, отбрасывая грязь от колес.
* * *
Великий князь тверской Борис весь вечер оставался в думной палате. Давно разошлись бояре, а он сидел, опершись на ладонь, искал ответ на вопрос, который встал перед ним с возвращением из Казани оружничего.
Дума, которую созвал с утра, была бурной, но безрезультатной. Бояре спорили, гомонили, но к чему взывали? Они и сами не могли внятно ответить. Борис бояр слушал, не перебивал, все хотел дельного совета услышать. Ан, кроме пустой говорильни ничего не было, Дорогобужский и Микулинский начали. Первый укоризненно промолвил:
– К чему слал-то Семена в Казань, аль не думал, чем окончится?
А второй поддакнул:
– Вот мы ноне в бороне, а Москва в стороне.
Холмский вскочил, метнул строгий взгляд:
– Вам, Андрей и Осип, лишь бы отсидеться. Вы не о русской земле помыслили, а о собственном покое. Нет, князь Борис, сын Александра, ты по совести поступил, а что хан по-разбойному Семена схватил, так в том его коварство.
Боярин Черед Холмского поддержал:
– Истину сказываешь, князь Михайло, московского князя великого выкупили, теперь удумаем, откуда деньги изыскать, чтоб Семена освободить.
Тут Кныш голос подал:
– А где их брать-то, коли казна пуста?
Помолчали бояре, потом снова загомонили.
– Оскудела, воистину…
Молчал великий князь тверской, слушал, да так и не дождавшись внятного ответа, думу распустил.
Смеркалось. Отроки свечи внесли в подставцах. Борис поднялся, перешел на женскую половину дворца. Княгиня Анастасия ждала его в горнице. Уловила тревогу в глазах. Сказала участливо:
– Что судьбу великого князя московского облегчил, в том честь твоя, княже. Знаю, что заботит тя, судьба боярина Семена… Казна наша бедна, где денег брать? А что, ежели попросить у великого князя московского? Мыслится мне, казна московская еще не истощилась…
Обнял Борис великую княгиню, улыбнулся в бороду.
– Ты, Настенушка, ровно мысли мои тайные читаешь. Видать из одного мы теста сделаны, княгинюшка. Верно, терзаюсь душой за дворецкого, как его из лап Улу-Магомета вырвать. Коварен, ох, как коварен хан Орды казанской.
Заглянул в глаза жене, продолжил:
– Была и у меня мысль, а не послать ли гонца к великому князю Василию, пусть потрясет мошной. На той неделе и отправлю грамоту в Москву.
* * *
Дома, в Твери, Борис чувствовал себя в безопасности. Сколько помнит он историю княжества тверского, здесь не зрели заговоры и не вели борьбу за великое княжение.