Пережила Тверь горькие годы, когда после восстания против ордынцев осаждали город тумены хана Узбека с дружинниками московского князя Ивана Калиты да суздальского князя Александра. Но и после того разорения князья тверские не зарились на великий стол.
А когда происками московского князя Юрия Даниловича хан Узбек казнил великого князя тверского Михаила, в великой печали пребывало Тверское княжество.
Из разрухи и пепла встала новая Тверь. Борис думает, отчего же московские Рюриковичи так алчны? Сколько ни копни в историю московской Руси, все кровь и вражда. Вот и ныне против великого князя Василия Юрий Дмитриевич с сыновьями поднялись. Эвон, как Шемяка возрадовался, когда князя Василия казанцы схватили, с грамотой гонца посылал, чтоб Улу-Магомет не отпускал из плена московского великого князя.
Знает Борис, в эти дни и Шемяка, и Косой в Москву заявились со своими московскими сторонниками, заговор готовили. Да Тверь их опередила, выкупила Василию свободу…
И опять-таки, чуть копнись в историю московских Рюриковичей, они злобой пышат, завистью неуемной. Эвон, посадил Невский сына Дмитрия на великое княжение владимирское и Переяславль-Залесский дал, как братья Андрей Городецкий да Даниил Московский на него, Дмитрия, поднялись, орду на Русь наводили, принудили-таки Дмитрия покинуть великое княжение, в монастырь удалиться…
Не зажигая свечи, князь прошелся по темной опочивальне. Тусклый свет малым лучиком пробивался сквозь высокое оконце, блеклым зайчиком дрожал на стене.
Тишину ночи нарушили окрики дозорных, застучала в била уличная сторóжа.
Борис подумал, каким будет ответ Василия? А в Казань он пошлет оружничего Гаврю, даже ежели время на осень повернет. Вот только воротится боярин Черед из Москвы.
Всю последнюю неделю великий князь московский пребывал не в настроении. Причину знал. Вырвавшись из казанского плена, вздохнул облегченно, а в Москве снова в коий раз увидел, как плетутся против него заговоры. И все те же супротивники. Дядька, родной брат отца, Юрий, князь звенигородский. Он хоть и не в Москве пребывает, а в своих вотчинах, да деяния его недобрые чувствует великий князь Василий.
Вот и бояре московские, какие его сторону держат, иные Юрия на прошлой Думе они знать о себе дали. А пуще всех боярин Старков выкрикивал.
А все с чего началось? Тверской князь Борис попросил казной поделиться, уж какой вой на Думе поднялся. И никто не стал вспоминать, что тверской князь деньги в Казань послал, чтоб московского князя вырвать из неволи.
Василий на Думе уговаривал бояр московских. Кое-кто с ним нехотя согласились, потрясли казной, а иные ни в какую, в скудости плакались.