– Одно чуется мне, сыне, недруги наши, Юрий с сыновьями, как бы не переступили нам дорог.
– Ужли они на такое пойдут?
Старая вдовствующая великая княгиня улыбнулась кончиками губ.
– Аль те, сыне, история неведома? Оглянись в прошлое, она кровью пропитана еще с Бориса и Глеба…
Покидал келью матери Василий, так и не найдя успокоения своей душе.
* * *
В хоромах у боярина Ивана Старкова, что на Таганке, засиделись допоздна. Не один жбан пива хмельного выпили, не один поросячий бочок съели. Девка из трапезной в поварню металась, а как стемнело, свечи зажгла.
В углу стола гора костей. Она все росла. Снова вошла девка, огребла кости в бадейку, вынесла.
Иван Старков годами старше гостей, и Ивана Можайского, и Дмитрия Шемяки. У Старкова борода лопатой, с проседью, в столешницу упирается, а брови седые, нависшие. Не говорит, гудит:
– Не гоже, Василий на великом столе уселся. Нас, бояр рода древнего, поучает.
Долговязый князь Можайский от гнева брылами трясет:
– Василию поклониться бы Юрию, да уму-разуму поучиться. Старость уважать надобно, а он, вишь, много возымел!
Щурит хитро глазки Шемяка, слушает. Но вот момент улучил, вставил:
– Откель ему, умишку-то, пребывать? У Василья его николи не бывало. Да и отец его, великий князь Василь Дмитриевич, не щедр был рассудком, головой жены своей литовки жил. А та править намерилась, как отец ее, великий князь литовский Витовт.
– Терпели Софью, ибо побаивались литовца, – прогудел боярин. – А ноне, когда не стало Витовта, чего Софьи остерегаться?
– Во-во, – согласно закивал Иван Можайский. – Надобно ее с Васильем да всем их семейством из Москвы в какой-нибудь захудалый удел выселить.
– Верный сказ, – прогудел Старков. – А Юрию бы на княжестве великом сидеть, да нас, бояр, честить, селами и городками наделить.
Долго судили, рядились. А ближе к полуночи уговорились выждать момент и силой выдворить великого князя Василия с матерью его Софьей Витовтовной, с женой и чадами отправить в глухомань удела московского.
* * *
Печально звонили колокола, плакала земля русская. Умер митрополит Фотий, умер владыка паствы православной.
Собрались священнослужители из всех русских княжеств и на соборе назвали архиепископа Иону, кому надлежало занять сан первосвятителя до посвящения его патриархом царьградским…
Но суровым было время. В распрях жило московское княжество. Семь лет не представлялось Ионе возможным выехать в Царьград к патриарху. Семь лет временно назначенный первосвятитель Иона управлял московской митрополией.
* * *
Великому князю московскому стало известно, дядька Юрий Дмитриевич из Звенигорода переехал с двором и дружиной своей в Галич. А с ним и боярин Всеволжский. Отчего, Василий и не задумывался. Галич – город князя Юрия, ему великим князем Дмитрием Ивановичем жалован, потому и волен он жить, где пожелает, в Звенигороде ли, в Галиче.