На княжеских ступенях дворца появился оружничий.
– А что, дома ли великий князь Борис? – спросил боярин. – Коли дома, доложи, от князя Ивана Можайского я с письмом.
Письмо читали на Думе в присутствии можайского боярина, седобородого, скуластого. По всему, с татарской примесью в крови.
Боярин стоял перед высоким креслом тверского князя, а тверские бояре сидели на лавках вдоль стен, слушали послание можайца.
А можайский князь писал, что он с дружиной выступает на соединение с галичанскими князьями, чтобы сообща идти на московского князя Василия. И звал Иван великого князя тверского сообща наказать Василия, а московским князем великим посадить звенигородского князя Юрия.
Прочитал дьяк, Борис посохом пристукнул, на бояр тверских посмотрел. А те сопели, словно туго соображали, чего от них хочет князь.
И тут воевода Холмский вдруг взорвался, вскочил с места, взмахнул широкими рукавами дорогой шубы, голосом резким выкрикнул:
– Князья галичские и можайский сызнова смуту затевают, сколь терпеть?
Тут и другие бояре зашумели:
– Не позволим усобице шириться.
И загудела Дума роем пчелиным, потревоженным:
– Ты бы, великий князь Борис, окрикнул на галичан, доколь смуту сеять!
Тут Борис снова посохом пристукнул и, повернувшись к боярину можайскому, сказал:
– Поди слышал, боярин, что Дума говорит, а я по-иному не мыслю. Такой ответ Твери будет.
Разошлись бояре, а Борис Холмского и дворецкого задержал:
– Мы послу можайскому ответ свой дали, как теперь поступим? – И на Холмского посмотрел пристально. – Одно знаю, за Василия не заступлюсь и с ним сообща на князя Юрия и галичан не пойду.
Холмский прищурился:
– Твоя неприязнь к Москве, князь Борис, нам ведома. Но то, что и усобников ты не одобрил, уже хорошо.
Тут и дворецкий Холмского поддержал.
– Уж коли не помочь Василию, то хотя бы упредить о заговоре…
Покинули Холмский с дворецким палату, а Борис подумал, стоит ли гонца слать в Москву? Крутнул головой, не стоит, пусть будет как будет.
Смутно на Москве, слухи поползли разные, одни утверждали, что князь Юрий Дмитриевич на великое княжение московское ворочается, другие – княжата галичские взбунтовались.
Бояре можайские какие злорадствовали, какие огорчались.
А тут еще приехал в тот же день из Рязани князь Иван Федорович и едва с великим князем Василием повидался, к вдовствующей великой княгине Софье Витовтовне отправился.
К вечере подъехали ко дворцу колымаги бояр Федора и Семена Оболенских, Василия Ярославича Серпуховского.
Последним в трапезную вошел великий князь Василий. Сел, осмотрелся и не начал разговор, пока не явилась княгиня-мать, Софья Витовтовна.