Выслушав Иону, Василий сказал скорбно:
– Боюсь, владыка, голос твой будет гласом вопиющего в пустыне.
Иона поправил клобук на седой голове.
– Сыне, скоро приедет митрополит Исидор, созовем Святой Собор и призовем князей наших к миру.
* * *
Выбрались затемно. Редкая звезда гасла и небо не блекло. Великий князь усаживался в колымагу с помощью отрока. Сказал стоявшему позади сыну:
– К вечеру с Божьей помощью доберемся.
Умостился на мягкое кожаное сидение. Следом в колымагу забрался Иван. Умостился рядом с отцом. В колымаге горел фонарь и было светло.
Когда за Земляной город выбрались, где-то далеко на западе блеснула молния и погодя рокотнул гром.
– Видать, последняя в этом году, – заметил Василий.
Колымагу трясло на ухабах, покрикивали ездовые. А Василий снова сказал:
– Подобное я повидал, когда был жив отец мой Василий Дмитриевич. Тогда уже зимой пахло.
Иван слушал, молчал. Они ехали в Троице-Сергиев монастырь на богомолье. Великая княгиня-мать осталась с детьми в Москве. В Москве осталась и вдовствующая великая княгиня, бабка Софья Витовтовна.
О предстоящей поездке Ивану сказал накануне отец. После трапезы он оставил за столом сына, посмотрел на него строго, заметил:
– Вырос ты, сыне, возмужал. Завтра поеду в обитель Троице-Сергиеву и тя возьму с собой.
Светало. Великий князь фонарь задул.
– Не подремлешь ли, сыне?
Иван очи прикрыл, но сон не шел. Да и время такое, когда княжич любил пробуждаться. За оконцем дню начало, заводили щебет птицы. Иван определял их голоса.
Василий промолвил:
– Радуюсь каждому прожитому дню, Бога благодарю. А знаешь ли, сыне, о чем жалею? Жалею, что не довелось мне пожить ни с одним дедом, разума у них набраться. А они у меня именитые были. Взять хотя бы Дмитрия Донского. Всей Руси имя его ведомо. И мыслится мне, минуют годы, а подвиг его и сподвижников, кто с ним на Куликовом поле стоял, забвению не придадут…
Великий князь московский к сыну голову повернул:
– Да и за другого деда моего, великого князя литовского, не стыжусь. Его хоть тоже не видел, но был он достойным князем народа своего. Вон и поныне власть Витовта во многих княжествах славянских чуется. А что крут был, то ты, сыне, разве того не чуешь по бабке своей Софье Витовтовне? Властна она, рука ее княжеству Московскому известна.
Занялась утренняя заря, и небо очистилось от звезд. Иван сказал:
– Дивно, куда девается звездное небо, когда восходит солнце?
– Господен свет поглощает. А как звезды разнят! Над южной степью звездный полог в россыпи, а шлях татарский молочной рекой разлился. А в Подмосковье звезды крупные, редкие.