Сказал жене:
– Знаешь, Настенушка, митрополией Москва сильна.
Анастасия на ответ быстра:
– Княже, когда Тверь землями обрастет и казна наша вдосталь наполнится, настанет час митрополита, и он подворье свое в Тверь перенесет. Как в оные годы Петр из Владимира перебрался в Москву.
Борис согласился с женой. Да и сейчас он понимает, права была Настена, надобно пользоваться распрями московскими и Тверь крепить за счет земель западных уделов, какими Литва овладела.
Но как к тому приступить, когда Литва силу великую имеет. Витовт себя в Речи Посполитой выше короля мнит и уже властью великого князя не довольствуется, мыслит видеть Литву королевством, а себя королем. В том и император германский на его стороне, и папа Римский. Папа в Витовте зрит рыцаря веры католической, кому к православным не токмо с крыжем латинским идти, но и с мечом…
Борис повернулся на бок, поглядел в оконце. Небо засерело, скоро утро, и пробудится Тверь многоголосая, шумная. Утренняя пора – любимое время суток тверского князя. Может, оттого, что утро – начало света дневного. Как Господь провозгласил, да будет свет. И стал свет. И жизни, и всему живому начало начал…
На стенах городских бодрствующая стража голос подала:
– Тве-ерь!
Ей откликнулись:
– Тве-ерь!
Князь сел на кровати, спустив ноги, прислушался. Но окрики не повторились. А как ему хотелось услышать еще раз до боли родное слово «Тверь»! Слово-то какое красивое, Тверьд, Тверица. Твердь земная – суша земли, материк; Твердь небесная – неба простор…
С малых лет Борис влюблен в свою землю, в ее леса, пашни, реки. Ляжет на прохладную траву, уставится в небо и смотрит, как высоко-высоко плывут белесые облака, солнце поднимается, выгревает. И Борис уверен, нет на свете лучшего места, чем край его тверской. Край, судьбою ему врученный и который он должен оберегать.
* * *
Еще посольство литовское за сотню верст от Твери было, а Борису донесли, что рубеж тверской земли пересекли литовские вельможи со слугами и охраной. А едут они уведомить о кончине великого князя Витовта и избрании князем литовским брата короля Речи Посполитой Свидригайло Ольгердовича>26.
Когда литовские паны в Твери передыхали, пан Прунскнис рассказал тверскому князю, что Витовт скончался в выжидании от германского императора королевской короны.
Вздохнул Борис, власть Витовта тяжелым бременем лежала на русской земле, не только на Твери. Даже московский великий князь не слишком огорчится, хоть Витовт дедом Василию был. И Софья Витовтовна не станет слезу ронять. Но вот что из себя Свидригайло представляет, то время покажет. По слухам, когда он еще великим князем не стал, о нем говорили, что буйством одержим, любил вино и женщин, однако православию препон не чинил, к католичеству не принуждая, как Витовт.