– Спасибо, – тихо ответила Тая и натянуто улыбнулась.
Машина уехала, а она открыла дверь и глубоко вздохнула, стараясь придать лицу спокойное умиротворенное выражение. Если даже чужие ей люди заметили, в каком она угнетенном состоянии, то отец уж точно все увидит и поймет. И огорчать его и портить настроение она совсем не хотела.
Тая сняла шубу и вошла в гостиную. Отец сидел возле камина с рюмкой коньяка, напротив него в кресле устроился Петр Семенович.
– А вот и дочь! – обрадованно произнес Глеб Васильевич.
– Доброе утро, – сказала Тая и вежливо улыбнулась.
– Утро? – рассмеялся Петр Семенович. – Вообще-то уже пятый час. Но я понимаю, после гуляния всю ночь для вас, молодых, и вечер как утро. Мой Антон еще даже не являлся. Кстати, где он? Мы с женой были уверены, что вы в одной компании.
– Наверное, у Поли, – ответила Тая.
– А разве она не здесь проживает? – удивился Петр Семенович. – Кажется, вы же вместе приехали… или я что-то путаю?
Тая напряженно пыталась вспомнить подробности «легенды», придуманной Антоном, но в голове был полный туман.
– Путаешь! – уверенно сказал Глеб Васильевич. – Никакой Поли здесь нет. Дочка?
– Да, правда, поначалу она была со мной, – торопливо проговорила Тая, – но когда узнала, что приезжает мой папа, решила переехать в другое шале, чтобы никого не стеснять…
– Вот, я же говорю, ее здесь нет, – сказал Глеб Васильевич.
– Мы веселились до утра, – продолжила Тая, – потом Антон поехал провожать Поли…
– Так уж день давно, – заметил Петр Семенович.
– Ну чего ты пристал? – сказал Глеб Васильевич. – Пусть молодые проводят время как хотят.
– Я думал, что Тая и Антон… – начал Петр Семенович и глянул на девушку.
– Вы не будете возражать, если я поднимусь к себе и переоденусь? – спросила она и мило улыбнулась. – А то я так устала в этом тесном корсете!
– Конечно, конечно, – хором ответили мужчины.
– Ты наверняка валишься с ног, – добавил Глеб Васильевич. – Да и под глазами синяки.
– Приятного вам вечера, – пожелала Тая и удалилась на второй этаж.
– Ложись поспи! – услышала она вслед голос отца.
Едва зайдя в спальню, Тая первым делом заперлась на ключ. Она стянула всю одежду и закрылась в ванной. Включив воду, села на пол и расплакалась. Произошедшее не укладывалось в голове. Стас ее бросил? Но в это она не могла поверить. Он производил впечатление по-настоящему благородного человека, и расстаться вот так, ничего не объясняя и просто оставив невнятную записку, – это было вне всяких правил. И то, что он упомянул в постскриптуме, что шале оплачено и она может об этом не беспокоиться, выглядело даже оскорбительно, словно Таю интересовали только деньги и ничего более. От этой мысли она вдруг пришла в себя, перестала плакать и попыталась вспомнить, что она наговорила Стасу этой ночью. Но от усталости, нервного потрясения, все еще непрошедшего до конца опьянения девушка находилась как в тумане, на ум приходили какие-то обрывки ее разглагольствований на тему бедных и богатых, целой картины не возникало.