– Рей фем Бетсвик.
– А где погиб твой отец?
– Он прикончил одного из этих во вратах и умер в бою, – ответил с гордостью.
– А почему он не ходил в поход на Кнаут?
– Он потерял кисть правой руки, сражаясь за барона несколько лет назад. Алекс даже не выплатил честной доли.
Вдвойне почетно для однорукого сразить врага и погибнуть как подобает.
– Кто это сделал? – нетерпеливо влез в беседу десятник Вазир.
– Фем Докери, наш бывший хозяин, – сказал очень спокойно подросток. – Он пришел вчера с полутора дюжинами воинов и несколькими семьями из Грэтона.
Догнали, молча кивнул Блор. Он опасался ухода беглецов на юг. Теперь следа не скроешь. Скоро им придет конец.
– Наш староста узнал о смерти старого барона и закрыл ворота перед ним. Вестник предупредил не давать пристанища.
С того берега пришел, не иначе. Мы первыми должны быть. А староста себе на уме, попутно мог и зажать кое-что, подумал Блор. Нормальное дело. Мы, дескать, вынужденно отдали чужакам кучу всякого добра, и бывший владелец деревни уже все налоги получил. А сейчас за власть новую выступаем, и неплохо бы учесть прилежание соответствующими льготами. Так или иначе, а скостить тягость или еще другое выпросить.
– И тогда Докери отдал приказ убить всех. Если не ему, то никому.
– Он маг?
– Нет, – уверенно ответил мальчик. – Он очень неприятный тип, способный и раньше избить любого, но никогда за ним такого не числилось.
– Стали бы они противиться магу, – пробурчал Одрик за спиной.
– Они не выясняли, кто виновен. Убивали всех подряд!
– Все уже закончилось, – успокаивающе сказал Блор.
– Нет! – неожиданно звучно крикнула женщина, выпрямляясь. Обрывки одежды и растрепанные седые волосы придавали ей жуткий вид, вопреки нестарому лицу. – Пока еще нет! Пока живы Докери и его люди, ничего не закончилось. Будьте вы прокляты, разбойники! Пусть не будет вам вовек ни счастья, ни удачи! Да издохнете вы без семьи, без очага, и ворон расклюет ваши гнилые трупы…
Пока все это длилось, несколько человек подошли посмотреть, что происходит. Сейчас многие отшатнулись в откровенном испуге. Если она призывает проклятия на головы и боги услышат, кто помешает ей сделать что-то и в отношении непричастных? Сила усмиряет самого яростного мужчину. Но никто не может утихомирить разъяренную женщину. Никому не дано остановить сумасшедшую.
– Я проклинаю убийц моего рода и все, чем они владеют! – кричала она, брызгая слюной и надвигаясь на невольно пятящихся воинов. – Да возненавидят их друзья! Пусть они и рабами не смогут родиться сызнова после искупления муками в подземном мире, а навеки останутся тенями. Пусть их дети проклянут собственных родителей!